Услужливая память тут же вернула Джейд ощущение возбуждения, возникавшее прежде во время их словесных баталий, заканчивавшихся, как правило, бурными ласками в постели.
— Поездка была трудной, и я правда очень устала, — произнесла она более миролюбивым тоном.
— Нет проблем, — ответил Эван, гадая, вспомнит ли она утром, что он хотел ее о чем-то предупредить. — Спокойной ночи, — сказал он, поворачиваясь к бару.
Джейд замешкалась на пороге, ее взгляд задержался на широкой спине, виновато отмечая, как опустились его плечи. Она хорошо знала Эвана и понимала: его что-то мучает. А когда он знакомым жестом потер ладонью затылок и шею, Джейд и вовсе пожалела о своем резком ответе. Злясь на себя, она подхватила сумку и портативный компьютер, принесенные из машины, и поднялась в спальню. Эту комнату Хэнк предоставил в ее распоряжение, когда она после смерти отца переехала сюда жить. Ей было тогда шестнадцать лет.
Хэнк был близким другом ее отца, и именно он помог Джейд справиться с горем, облегчив очень трудный период в ее жизни. Никогда не вмешиваясь, не поучая, он всегда оказывался рядом, когда ей надо было выплакаться на чьей-то груди. Эван в это время работал в Европе. Так случилось, что пути их не пересекались, но Хэнк часто с гордостью рассказывал девушке о своем сыне и его репортерских успехах. Она с удовольствием рассматривала многочисленные фотографии Эвана, развешанные и расставленные по всему дому, и втайне восхищалась его ладной фигурой и мужественным лицом.
Непрошенные, нахлынули на нее воспоминания об их первой встрече и о тех чувствах, что пробудил в ней Эван одним-единственным поцелуем.
С угрюмой решительностью она захлопнула дверь в прошлое. Сердито смахнув слезы, медленно обвела взглядом свою старую комнату, и сердце ее сжалось. Она успела забыть, как сильно скучала по этому дому. Только здесь она чувствовала семейное тепло и защищенность. За это она была благодарна Хэнку и именно поэтому поклялась себе, что никогда не уйдет из его жизни и всегда будет в курсе его дел.
Горячая ванна — вот то, что успокоит разыгравшиеся нервы, решила Джейд, но, лишь выбравшись из ванны и завернувшись в большое полотенце, вспомнила, что у нее нет ночной рубашки… И вообще ничего, кроме того, что было на ней надето с утра.
Чертыхаясь себе под нос, Джейд стала рыться в шкафу в надежде найти какую-нибудь майку или что-то, что могло бы заменить ей ночную рубашку. Но кроме ящика, забитого старыми растянувшимися свитерами, и другого — с шерстяными носками и парой вылинявших джинсов, она не нашла ничего.
