Молли он нашел в кухне у шкафов, наполненных стеклянной посудой. Она сидела на высоком стуле, положив на колени большой блокнот. Солнце, заглядывающее в окно, освещало ее нежный профиль.
Она его не замечала. Он прислонился к дверному косяку и стал рассматривать ее, отметив, что у нее красивый, чуть вздернутый нос. Он изучал движения ее безмолвно шевелившихся губ. В такт ударам сердца на шее у нее билась жилка. Тонкая белая блузка была заправлена за пояс джинсов. Волосы аккуратно зачесаны назад. Когда она протянула руку, чтобы отодвинуть бокалы, он увидел плотную выпуклость груди. Ее форма и объем почти соответствовали его ладони.
— Мол. — Он позвал ее, как будто спросил.
При звуке его голоса она вздрогнула и обернулась. Краска залила ее щеки. Она подняла блокнот, прикрывая им грудь как щитом. Глаза ее смотрели мимо него.
— Обед будет через час, — тихо сказала она. — Я только что поставила варить картошку. Мне нужно закончить подсчет столовых приборов, а ты можешь посмотреть телевизор в гостиной или там, где тебе удобно.
— Мол, — сказал он снова.
Она продолжала отводить от него глаза. Он подошел к ней и дотронулся пальцем до щеки. Он нежно поглаживал ее атласную кожу до тех пор, пока она не взглянула на него.
Ему нравилось, как она краснеет. Он вспомнил ее смущенный вид, когда она произнесла двусмысленную фразу, приглашая присоединиться к ней в ванной.
— Посмотри на меня.
Но вместо того чтобы поднять голову, она отвела его руку и отвернулась.
— Почему я не могу полюбоваться тобой? — настаивал он.
— Оставь меня.
Он не послушался. Должна же она смягчиться. Он сжал зубы. Проклятье, к чему скрывать правду. Он не может оставаться равнодушным к ней. У него не было, друзей. Только Рой и Сэл. Рой мертв, и Терри не знал, по какой причине. А Сэл — начальник и мужчина. Он взял ее за плечи. Блокнот упал на пол. Она взглянула ему прямо в глаза.
— Ты упрямая, — сказал он.
Губы у нее дрогнули в некоем подобии улыбки.
— Я знаю.
— Нечего смущаться. Мне хочется, чтобы ты на меня смотрела.
Ее щеки заалели. Она постаралась освободиться, но он крепко держал ее за плечи. Она даже не могла двинуться со стула.
— Перестань, — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать ее. Своим поцелуем он намеревался только успокоить ее, но, коснувшись ее губ, он понял, что совершает тактическую ошибку. Она была нежной, очень нежной, и ее податливость возбудила его.
Желание напоминало острый укол. Он попытался объяснить свое состояние тем, что очень давно не спал с женщиной. И в результате при виде любой из них начинаешь терять голову. Но он думал не о любой женщине. Он думал о Молли. Когда он отпустил ее плечи, она вздохнула.
