По его глазам она видела, что приближается буря, его лицо утратило всю теплоту. Не говоря ни слова, он резко развернулся, вошел в гостиную и, схватив кочергу, стал яростно ворошить угли в камине. Она последовала за ним и молча ждала, сидя в кресле. Она понимала, что ему нужно время, чтобы осмыслить услышанное. От одного упоминания имени Ричарда он ощетинился как еж, а утверждение, что его всю жизнь обманывали, вызвало настоящий взрыв. Она наблюдала, как напряженно двигаются мышцы его спины и плеч, пока он разгребал угли, подкладывая дрова. Наконец Джастин выпрямился.
— Где он?
— Дневник? Сейчас достану. — Рейчел быстро подошла к своей сумке и вытащила блокнот. — Я сделала закладки, — мягко сказала она.
Джастин долго смотрел на протянутый блокнот, словно опасался взять его в руки.
— Возьми, Джас, пожалуйста. Ты должен знать правду. Это единственная возможность для нас…
Он глубоко вздохнул и взял дневник. Когда он сел, чтобы читать, Рейчел пошла на кухню, подогрела и налила чаю, после чего вернулась в гостиную. Джастин смотрел в огонь. Закрытый блокнот лежал у него на коленях.
— Ты прочел?
— Да. Что рассказала тебе Лилиан?
Его тон был таким ледяным, что Рейчел почувствовала, как что-то в ней умирает. Всего несколько минут назад они говорили друг другу о своей любви, но она боялась, что Джастин поступит именно так — перенесет свою ненависть с Ричарда на Лилиан, а может быть, и на свою мать. Дрожа, несмотря на то что в комнате было тепло, она опустилась в кресло.
Теперь она не могла молчать. Когда она заговорила, голос ее звучал удивительно спокойно, невзирая на внутреннее волнение.
— Прежде чем я расскажу тебе всю историю, хочу спросить тебя кое о чем. Ты ведь знаешь, как сильно Лилиан любит тебя?
Джастин нахмурился.
— При чем здесь…
Рейчел не дала ему закончить.
— Она так же любила и Джулию, Джас. Лилиан Фенстер посвятила свою жизнь Холдейнам — твоей матери и тебе. И теперь я спрашиваю тебя: ты ценишь это?
— Рейчел! Ради бога!
— Тебе трудно говорить об этом, Джастин? Я знаю, что красивые слова и сантименты не в твоем характере, но не представляю, как смогу прожить с человеком, который все свои чувства — хорошие и плохие — держит глубоко в себе.
— Разве это честно? Разве я только что не сказал тебе о своих чувствах? Я что, сделал это недостаточно красиво?
— Ты сказал прекрасно. И я верю тебе. Если бы не верила, то промолчала бы о дневнике.
— А почему ты не хотела ответить, любишь ли ты меня? Это из-за него ты сюда приехала? — Джастин бросил дневник на стол и подошел к окну. Засунув руки в карманы джинсов, он уставился невидящим взглядом на зимний пейзаж.
