— Надеюсь! — быстро сказала леди Стантон. — Ото всех только и слышишь, что этот город переполнен развратом.
— Но как изысканно там одеваются! — озорно парировала Афина. — Все лучшие модели платьев в «Журнале для леди» — парижские.
— Ну, это меня не касается, я не смогу позволить себе ни одной из них, — улыбнулась Лариса.
— Тем не менее, тебе нужно несколько новых платьев, — настаивала Синтия. — Не можешь же ты ехать во Францию в тех обносках, в которых ты ходишь сейчас!
Лариса оглядела свое платье, когда-то принадлежавшее Синтии и которое в будущем суждено носить Афине.
— Скоро лето, — сказала она. — Я сама смогу сшить себе несколько дешевых муслиновых платьев. Да и кто станет обращать внимание, хорошо ли одета гувернантка.
— Все бы отнеслись с подозрением к роскошно одетой гувернантке! — сказал Ники.
— С подозрением — в чем? — спросила Делия.
— В расточительности, — быстро ответила леди Стантон.
— Как же она может быть расточительной, если у нее нет денег? — поинтересовалась Делия.
— Нечего забивать себе голову глупыми вопросами, — сказала леди Стантон. — У Ларисы будут платья, чтобы ехать во Францию, мы все ей поможем шить.
— Все зависит от того, получу ли я место, мама, — произнесла Лариса. — Теперь мы должны ждать письма от графа.
— Конечно, — согласилась леди Стантон. — Может быть, никуда и не придется ехать.
Казалось, ей нравилась сама мысль об этом. Лариса понимала: если граф ее не возьмет, то тогда придется обратиться в одно из местных бюро, занимающихся устройством гувернанток, ищущих места. Охотников нанять восемнадцатилетнюю гувернантку сыщется немного, несмотря на ее принадлежность к благородной фамилии. Все гувернантки, которые служили в их доме, пока сестры не подросли, были женщинами лет сорока. Как правило, они происходили из семей священнослужителей или врачей, и, казалось, были обречены всю жизнь влачить серое существование. Они не задерживались в доме надолго: сэр Боугрейв находил их присутствие неприятным.
«Они знают меньше десятилетнего ребенка! — возмущался он. — И не желают знать более того, что написано в их учебниках!»
«Чего же ты хочешь, дорогой мой, за пятьдесят-то фунтов в год?» — бывало, спрашивала леди Стантон.
«Чего-нибудь человеческого!» — огрызался сэр Боугрейв.
Гувернантки сменяли одна другую, пока, наконец, глава семьи не отказался от попыток найти подходящую женщину и не взялся самостоятельно учить своих дочерей.
Ники, разумеется, отдали в школу, а затем он уехал в Оксфорд. Несмотря на то, что Лариса немного завидовала брату, его возможностям, тем не менее в целом она была совершенно счастлива. Теперь ее неотступно мучила мысль о том, что им грозит не только бедность, но и полный распад семьи. Когда состоялась помолвка Синтии, она представила себе, как рано или поздно влюбится и будет любима. Тогда ей предстоит покинуть родных и оказаться во внешнем, столь незнакомом мире. Однако, несмотря на романтические любовные грезы, Лариса оставалась самым практичным членом семьи. В ней было гораздо больше здравого смысла, чем в мягкой, женственной, беспомощной их матери, которая всегда и всецело зависела от мужа.
