Нет, он не был современным ортодоксальным американским раввином, который мог участвовать в конференциях, фотографироваться и выступать на банкетах с призывами жертвовать деньги. Он был старомодным евреем, которому для жизни необходимы были кружка чая, тарелка овсянки, несколько старых книг и миньян. Он не пытался наставлять на путь истинный весь мир или даже сынов Израиля. Он не читал газет и не знал того идиша, который современные ортодоксы переняли у неверующих. Говорил он на том же языке, что и мой дед или ваш дед. Те несколько евреев, что собрались здесь, в этом были похожи на него. Иудаизм был для них чем-то личным — чем-то, что касалось только их и Бога.
Я пообещал ребе, что вечером приду снова. Он кивнул и поблагодарил. Собрать миньян в последнее время стало настоящей проблемой.
Ребецн я дал несколько долларов, и она приняла их нерешительно, горячо благодаря. Вся Америка, все организации евреев и неевреев кричали одно: «Дай! Дай!» Они строили здания, нанимали все больше и больше служащих, стучали на пишущих машинках, стремились к известности и популярности. У них всех была одна и та же цель: добиться успеха, не важно, строили ли они театр или иешиву, университет или центр изучения Торы, летний лагерь или ритуальные бани. Но этот наследник старого еврейства знал, что деньги не помогут найти или укрепить веру. Праведники из старых иешив входили в жилища единоверцев лишь для того, чтобы найти себе кусок хлеба. Великолепные здания, деловитые секретари, вечно звонящие телефоны и настырные мастера по поиску источников денег могли породить только то, что сами и представляли: шум и мелкую суету.
После того как я оставил квартиру ребе и спустился на улицу, мне пришло в голову, что неплохо было бы остановиться где-нибудь поблизости, снять комнату или квартирку. Я мог бы три раза в день молиться с этим миньяном. Рядом, на Делэнси-стрит, был вегетарианский ресторан. Я подошел к магазину, где продавались молитвенники, талесы, филактерии, ритуальные одежды и мезузы. Поскольку так называемый новый иудаизм фактически перестал быть религией и пропитался ложью, алчностью и суетностью, я должен был вернуться к старому еврейству, новее которого ничего не было. Я вошел в магазин и купил две первые попавшиеся на глаза книги: «Путь праведника» Моше-Хаима Луцатто и «Голос Элиягу, комментарии к Притчам Соломоновым» Виленского Гаона. Потом я зашел в ресторан на Делэнси-стрит и заказал вегетарианский обед. Довольно убивать невинных существ, довольно пожирать их плоть и кровь! Официант принес мне булочки и тарелку овсянки, бобы и грибы, все просто восхитительное на вкус. Зачем есть мясо, когда есть такие замечательные кушанья?
