Нина Александровна. Ах, если б вы знали мою жизнь с мужем… Я схоронила его три года назад… Ах, это было дружество с первого дня и до конца! Я не утешена после моей потери, и вот только она одна привязывает меня к жизни.
Елена. Мама, кто-то приехал.
Нина Александровна. Поди, Лена, встреть.
Елена уходит, за ней Андрей.
Гаврила Пантелеич(посматривая на потолок и указывая рукой). А в этом месте протекает!
Нина Александровна. Ах, уж и не смотрите: наша квартира такая дурная; мы очень недовольны!
Гаврила Пантелеич. А, к примеру, как плата от вас?
Нина Александровна. Мы платим очень дорого… восемьсот рублей в год.
Гаврила Пантелеич. Н-да, за такие хоромы дорогонько!.. Ну, да и за восемьсот царских палат не наймешь.
Человек(в дверях). Софья Николаевна приехали-с.
Нина Александровна. Ах, простите, мои дорогие, я вас оставлю на одну минуту, на одну только минуту! Мы никого не ждали, но наши добрые знакомые…
Гаврила Пантелеич. Что ж?.. ничего-с, мы и одни посидим!
Настасья Петровна. Вы, пожалуйста, без церемонии… не стесняйте себя..
Явление восьмое
Гаврила Пантелеич и Настасья Петровна.
Гаврила Пантелеич. (вслед Нине Александровне). Об чем это, не слыхать ли? Кажется, все переговорили, все ненужное-то, а нужного-то у нас… не бывало. Стало быть, и говорить… больше не о чем!..
Настасья Петровна. Кажется, она — дама простая и обходительная.
Гаврила Пантелеич. Ахи да охи! Как словно се кто поджаривает!
Настасья Петровна. Ну, как, Гаврила Пантелеич, на твои глаза?
Гаврила Пантелеич. Это чего?
Настасья Петровна. Нареченная-то дочка наша?..
Гаврила Пантелеич. Пышность, форс! Ну, а что там дальше-то — неизвестно.
Настасья Петровна. Уж очень, Гаврила Пантелеич, в ней эта великолепность! И словно как не девушка, а дама какая высокая… как смело матери отвечает! так и отрезала.
Гаврила Пантелеич. Потому что ты — дура! Нынче в том и образование, чтоб за словом в карман не лезть.
Настасья Петровна. Любить-то она его будет ли?
Гаврила Пантелеич. Ну, это старуха надвое сказала… ничего… гонку она ему даст!
Настасья Петровна. Как же это?
Гаврила Пантелеич. По всей видимости, я так думаю: друга себе заведет она, а друг этот самый после сзади мужа будет рожки ему строить, носы наставлять… Чертушка, мол, ты, чертушка, спасибо тебе! Поишь, кормишь жену-то для чужих.
Настасья Петровна. (в слезах) Как же это Андрюша Таню-то сменял?
Гаврила Пантелеич. (грозно). Настасья, аль ты приказ забыла?
Настасья Петровна. (отирая глаза)
