Варя. Как же ты смеешь браниться?..
Мавра Денисовна. Не за дело, что ли? По головке тебя, что ли, гладить?
Варя. Нет, как ты смеешь браниться?
Мавра Денисовна. С тобой и говорить-то свяжешься, так жизни не рад будешь.
Варя. Нет, как ты смеешь браниться?
Мавра Денисовна. Кому ж и бранить-то тебя, как не мне, — я тебя вынянчила, вырастила…
Варя. Что ты меня манной кашей кормила да пальцем мне рот утирала, так и думаешь, что вырастила.
Мавра Денисовна. А то кто же?
Варя. Ты воображаешь, что от твоей каши такая выросла?
Мавра Денисовна. А что ж, каша! Ты не брезгай! И каша — божий дар!
Варя. Меня природа вырастила.
Мавра Денисовна. Да какая такая твоя природа, чтоб тебе повесничать? Что ты — цыганка полевая, что ли? Не от цыган родилась, а от благородных родителев: папенька твой и маменька-покойница были дворяне как следует.
Варя. Погоди, погоди, еще заплачешь обо мне.
Мавра Денисовна. Да уж не раз плакала и об тебе, и от тебя — не редкость мне.
Варя. Еще не так заплачешь.
Мавра Денисовна. Что об тебе плакать-то? В солдаты тебя не возьмут.
Варя. Заплачешь, заплачешь.
Мавра Денисовна. А хоть и замуж отдадут, так, авось, не за тридевять земель, а здесь где-нибудь, по соседству.
Варя. Ух! Улечу далеко, далеко!
Мавра Денисовна. Ну, еще когда-то улетишь, а теперь ступай, папенька ищет, сердится.
Варя. За границу, в Париж, с Александр Львовичем.
Мавра Денисовна. С женатым-то? Ах, озорница, ах, озорница! Что это, батюшки, ни силы, ни власти нет над тобой. Да вот сам к тебе идет. Что уж мне тут! Я и руки врозь! Ну тебя! (Уходит.)
Входит Зубарев с письмом в руке.
Явление второе
Варя и Зубарев.
Зубарев(потрясая письмом). Вот оно-с, вот оно-с, дождались, дофыркались! Вот, сударыня, и радуйтесь.
Варя. Да что такое?
Зубарев. Письмо от Виктора Васильича, письмо! Вот как громом, как громом! Пишет: уезжаю в Петербург на два месяца, а может быть, и более, и желаю всего лучшего Варваре Кирилловне. Вот-с, получайте! Довольны вы?
Варя. Я его не гнала.
Зубарев. «Не гнала»! А я вам скажу, я вам все объясню, сударыня: все это ваше фырканье.
Варя. Да что такое фырканье? Я не знаю, я не фыркаю.
Зубарев. Нос кверху да ехидство — вот и фырканье! Отчего он три дня не был у нас, а сегодня повернулся, да и след простыл, почти не простясь уехал? Скажите мне, что это значит?
Варя. Почем же я знаю.
Зубарев. Ехидничать изволите. Уж я вас вызнал хорошо: как вы этакой невинностью, таким херувимчиком — уж это значит, в голове у вас непременно какое-нибудь ехидство. Уж и тут было… было, — так, без причины, он бы не уехал.
