За одним исключением. Это исключение спало сейчас в своей комнате, свернувшись калачиком и обиженно хлюпая носом. Подушка и рукав пижамы намокли от слез и соплей, которые пятилетний Глеб размазывал, тихо и горько рыдая от обиды, после того как в одиннадцать часов вечера мама, с блестящими от первых бокалов шампанского глазами, чмокнула его в щеку, оставив яркий мазок помады на ней и сунула подарок «от Деда Мороза». Плюшевый медведь тупо таращился на Глеба, неловко свешивая лапы, а первые крупные слезинки недоумения и обиды закипали в уголках глаз.
«Ммммаммма… а машинка? А как же машинка??» — этот здоровенный самосвал Глеб присмотрел еще месяца два назад и каждый раз, проходя мимо Детского мира, волок маму или папу смотреть на это огромное голубое с красным чудо. Правда, ни мама ни папа не реагировали на то, что ребенок каждый раз надолго замирал возле витрины и явно не реагировал на происходящее вокруг. Только один раз папа, не глядя на Глеба обронил: «Ага… Деду Морозу напиши…»
Глеб так и сделал, высунув кончик языка и пачкая фломастером пальцы. Воспитательница Татьяна Николаевна присела около его стола и диктовала буквы. Большинство из них он уже знал, а остальные тетя Таня рисовала на отдельном листе, а Глеб выводил, сопя от натуги в своем письме. Слова складывались трудно, буква «я» норовила расползтись во все стороны, но желание получить самосвал помогало.
Вечером Глеб показал письмо маме, та прочитала, сказала «угу» и отложила его на стопку модных журналов.
Глеб уже распланировал, где он будет держать самосвал и, засыпая, каждый вечер представлял, как будет катать его по дачному участку. Самосвал стал ему сниться, он разговаривал с Глебом, пластмассовый бампер расплывался в улыбке и грузовик начинал, словно веселый щенок, носиться вокруг мальчика, легонько толкая его под коленки. По утрам Глеб просыпался с улыбкой.
И вот теперь, глядя на неуклюжего плюшевого медведя непонятного цвета, Глеб чувствовал, как перехватывает у него дыхание… «Мама, а где же самосвал?? Я же написал письмо!»
Мама пожала плечами и, взъерошив сыну волосу, предположила: «Ну, у Деда Мороза писем очень много. Может, не успел прочитать…»
И все пошли за стол.
Пробираясь мимо журнального столика, Глеб задел стопку журналов, и они мягко скользнули на пол. Из-под них выпал листок с детскими неровными каракулями. Это было последней каплей и Глеб зарыдал в голос: «Ты не отправила! Ты его не отправила!»
