А вот торговцу «Вилариус» просто стыдно. Его капитан струсил. Он отказался подходить к потерпевшей крушение яхте. Боялся, что двигатель яхты может взорваться. Экипаж яхты погиб. Но не от взрыва. Отказала система подачи воздуха. А «Виллариус» пять лет спустя был разбит шальным метеоритом.
Я больше не чувствую себя несчастным. Ведь я хранитель тайн. Секретов. Собиратель загадочных историй. Я должен собрать все, что можно о моих кораблях. Я их единственный друг и последняя надежда на то, что когда-нибудь люди вспомнят и захотят узнать обо всем, что было, в то время, когда Человечество рванулось в космос. Сейчас нам не до того. С детской жадностью, с нетерпением, свойственном юности, люди стараются побывать везде, узнать все. Они оставляют в тылу массу вопросов и загадок. Им обязательно надо узнать, что же там, за поворотом?
Так было всегда. И так всегда будет.
Медицинский блок все чаще начинает озадаченно мигать, когда я ложусь в бокс для очередного обследования. Многие из тех, с кем я переписывался, узнавая судьбу моих кораблей, перестали отвечать. Их дети вежливо сообщают, что их отец или дед умер. Я не скорблю об ушедших. Они прожили долгие интересные жизни. Но мне еще рано уходить. Ведь кто-то должен слушать истории кораблей. Каждое утро я встаю и объезжаю территорию. Тихонько разгорается небо, нежный голубой цвет сменяется яркой синевой. Встает солнце и его лучи падают на искореженные, но все равно прекрасные стальные тела. Они ждут меня.
Эта крепость запирала перевал. Спуститься в долину можно было только войдя в ее огромные ворота, пройдя по площади, под пристальным взглядом узких бойниц и выйдя через другие ворота, за которыми продолжалась дорога, уходящая вниз, в долину, к зеленым деревьям, деревням с аккуратными белеными домиками, к обычной человеческой жизни.
А здесь, наверху, господствовали ветер и солнце. Летом солнце накаливало камни, зимой — слепило, отражаясь от снега. Правда, я этого не видел. Я выхожу во двор своей крепости только ночью. Иду через площадь, поднимаюсь на стену, обхожу крепость как часовой, по кругу. Останавливаюсь там, откуда видна долина, смотрю на деревни, считаю огоньки в домах. Дышу ночным горным воздухом. Дышу одиночеством.
Я вошел в крепость сто сорок лет назад. Мне пришлось бежать из родных мест. Хотя…..
Они уже не были мне родными. Были просто привычными, густонаселенными и удобными для охоты. Приходилось был охотником, охотником поневоле, ибо устремляться в ночь, идти по следу, настигать и впиваться в горло добыче заставляла меня неуемная, холодная и неутолимая жажда крови. Я старался сохранять хотя бы остатки того, кем я был, когда был человеком. Не пил кровь женщин и детей, давал шанс своей добыче — предлагал поединок на мечах. Однако это было не более чем лукавство — поскольку меня почти невозможно одолеть один на один, да и нельзя убить сталью. Я — вампир.
