— Хорошо сказано! — выкрикнул какой-то старик, у которого было такое выражение лица, словно в воздухе вокруг него витают поцелуи, и он все пытается ухватить хотя бы один; сверху, с балкона, донеслось одобрительное ворчание Андреаса и Михаэлиса. Бедняга Мораис! Он предпринял еще две или три безуспешные попытки заговорить, но его слова потонули в гуле голосов зрителей, распекавших его на все лады голосов:
— Хватит! — кричали ему. — Разве можно так обращаться с соседом? Видишь, что ты натворил, невежа ты этакий? Теперь про нас про всех пойдет дурная слава.
Он зашагал прочь, вверх по улице, погрузившись в глубокие раздумья. Мои новые друзья приветствовали меня с балкона смешками и восклицаниями, как будто я только что совершил потрясающий дипломатический coup>[35] — впрочем, не исключено, что именно так оно и было. Во всяком случае, я проверил, каковы общественные настроения, и результаты моего опыта оказались весьма ценными, поскольку выяснилось, что несмотря на общую политическую тенденцию, я могу рассчитывать на симпатии местных жителей, основанные на обычной соседской солидарности. И действительно, какие бы мрачные дни ни ожидали меня впоследствии, я всегда мог положиться на преданность моих деревенских соседей.
Пришла пора неспешной и довольно трудоемкой работы по составлению сметы, и Андреас принялся переходить с места на место, из комнаты в комнату, держа наготове складной метр, как стетоскоп, выстукивая и выслушивая каждый уголок старого дома. Затем он огласил перечень необходимых работ, согласно которому на все про все — при том, что работы будут вестись по возможности профессионально и быстро — у меня, похоже, уйдет „с полдюжины жизней“. Пока мы ходили и разговаривали, у меня начали возникать идеи. Прихожую можно было бы перекрыть аркой, и ее крыло, обращенное в сторону сада примет на себя часть тяжести балкона; возле главной лестницы можно устроить ванную, а над ней закрепить бак для воды. Если над нижней частью балкона возвести крышу, то у меня образуются две лишние комнаты, откуда будет открываться тот же самый роскошный вид на аббатство. Мною начала овладевать самая упоительная из всех маний — та, что свойственна каждому, кто начинает строить для себя. Возбуждение усиливалось еще и оттого, что денег на осуществление этой затеи у меня было в обрез — и даже эта небольшая сумма таяла с каждым днем, поскольку на что-то мне нужно было еще и жить. При подобных раскладах не вдаваться в детали было никак нельзя, и в самом скором времени в руках у меня оказался блокнот, исписанный совершенно необходимыми цифрами: сколько следует платить рабочим, каковы расценки на стройматериалы, и так далее…
