Мне нравилось, растянувшись в шезлонге, смотреть в небо. Над пляжем были частично включены фильтры. Отец рассказывал, что в его детстве города прятались под куполами мощных Фильтросфер. Увидеть этого в старых фильмах было невозможно: Сферу улавливал лишь человеческий взгляд. И я немного завидовала отцу, что он еще застал то время. Пляжные же установки, встроенные в титановые волнорезы, работали в четверть силы и, защищая от избытка солнечной радиации, не искажали обзор.
Рано утром и поздно вечером пляжная обслуга включала «дельфинчиков» — то есть, те же самые фильтры, но для очистки воды. Черное море пострадало в прошлую эпоху не только от радиации, и соблюдаемые ныне меры предосторожности отнюдь не были излишними. Будучи служащей ВПРУ, я как-то бродила по локальной сети и обнаружила данные за 971 год о химическом состоянии воды в Черном море примерно в его центре. Сказать, что волосы зашевелились у меня на голове — это не сказать ничего. Причем зашкаливающий за все допустимые величины уровень изотопов урана и плутония — это просто кристальная чистота родниковой воды или утренней росы по сравнению с остальной частью таблицы. И очень сомневаюсь, что за прошедшие четверть века ситуация намного улучшилась. Так что, если бы не «дельфинчики», не бывать бы моим «гастролям» по Черноморскому побережью…
Однажды Лоутон уговорил меня проснуться на рассвете и, пока пляж пуст, посмотреть на работу «дельфинчиков». Я ворчала и огрызалась всю дорогу. Свежий, упоительный морской воздух не смягчил моего раздражения, я чертовски не выспалась: мы играли до глубокой ночи.
Но когда включили фильтрацию, даже мне расхотелось бухтеть и перечить.
С каждого волнореза прыгнуло в воду по три серебристых дельфина — величиною с настоящих. Собравшись стайками, они стремительно понеслись в море, они резвились, как живые, переливаясь в лучах восходящего солнца. И этим зрелищем любовалось всего несколько счастливцев, в том числе и мы с неугомонным Диком Лоутоном. Спины и бока эфирных зверюг блестели от воды, словно «дельфинчики» и впрямь состояли из плоти и крови. Мне было жаль, что их живых прототипов уже не водится в этом море, да и в океане этих водных млекопитающих осталось всего ничего…
— Давно хотел на это взглянуть… — Лоутон улыбался.
Мы стояли на середине волнореза, суетливый бриз трепал нашу одежду и волосы. Я покосилась на своего похитителя. Куда подевалась злость на него? Не то, чтобы у меня появилась к нему особая симпатия, но и заставить себя по-прежнему раздражаться одним только видом Дика я уже не могла.
