Стефания Каприччо молча кивнула. Капитан контрразведотдела Нью-Йорка прибыла в Москву полтора часа назад именно с целью провести допрос Паллады, уволенной из рядов спецотдела за должностные правонарушения и подозреваемой в связях с некой террористической организацией.
Именно о ней, о Стефании, говорила Алану Палладасу «черная эльфийка» Джоконда всего каких-то две недели назад.
Внутренность «зеркального ящика» осветилась. Сверху опустился цилиндр лифта и, щурясь, из плавно разъехавшихся дверей вышла молодая женщина.
Буш-Яновская смотрела на нее исподлобья. Арестованная была высокой, однако рядом с конвоирами выглядела как девочка-подросток. Темноволосая, с короткой стрижкой, голубоглазая. И очень похожая на своего шуткаря-папашу…
Лаунгвальд вся ушла в созерцание того, как пленницу приковывали наручником к столу. Буш-Яновская догадывалась, какие чувства сейчас испытывает шеф. С заступлением на должность Лоры Лаунгвальд жизнь московского Управления сильно изменилась. Более всего доставалось Фаине Палладе, к которой у подполковника развилась сильнейшая личная неприязнь. Именно личная, Полина знала об этом прекрасно, ибо нареканий по службе офицер уровня, подготовки и способностей Фаины иметь не мог. Не подстрой Лаунгвальд увольнение, то вполне вероятно, что сейчас Паллада значительно продвинулась бы по служебной лестнице…
Американка Стефания едва заметно кивнула Полине.
— У вас час, капитан, — насладившись униженным видом арестованной, произнесла подполковник.
Через час Лаунгвальд должна быть на совещании, после которого ее ждет самолет в Париж. Внезапная служебная командировка — это естественный рабочий момент в жизни каждого управленца. Только не была эта командировка внезапной.
Полина шагнула в раскрывшиеся двери. Это должно было выглядеть внушительно для внутреннего наблюдателя: зеркало ни с того ни с сего раскалывалось пополам, пропускало человека и тотчас снова смыкалось, не оставляя ни намека на зазор. Даже по воде идут круги, если в нее падает камень. Здесь же для человека стороннего все походило на пугающее колдовство. Однако назвать Фанни «человеком сторонним» было нельзя.
По спине Буш-Яновской прошел холодок: зеркала были такими же темными, как облицовка здания ВПРУ. К тому же установки охлаждали здесь воздух настолько, что еще чуть-чуть — и можно будет увидеть пар от дыхания. Арестованная же сидела на металлическом стуле в тонких летних брюках и маечке без рукавов. На ее руках заметно проступила «гусиная кожа», тонкие темные волоски стали дыбом, губы побледнели.
