А вот погода подкачала. Сырой и промозглый май сменил сырой и промозглый апрель. А работа над книгой медленно, но верно замедлялась.
— Слушай, — заметила как-то раз Нина. — Как странно, да? Чем ближе ты к финалу, тем больше тебе что-то мешает!
— Верно, — согласился Василий. — Прямо как в той книге, у Стругацких!
— Успеешь, да? — она обняла его. — Я могу чем-то помочь?
Будь рядом, попросил он без слов. И она поняла.
Лета как и не было. И в смысле погоды — по пальцам одной руки можно сосчитает дни, когда они с Ниной просто ходили гулять, вместо того, чтобы наблюдать за дождём из окон. И в смысле работы над книгой. А Муза не появлялась. Но Василий уже не мог позволить себе ничего не делать на этом основании. Наоборот, отчего-то знал: вернётся. Мало ли у неё дел! Вон сколько людей, и всем нужна!
* * *
— Думал, — с Агриппиной Васильевной стал чуть не каждый день говорить. С ней, да с той старухой, которая именовала себя исключительно по отчеству. — Думал, будет детектив. Но так и не начал, даже название уже не помню, или про что там было. Как будто кто подтолкнул.
— Бывает, — начальница ЖЭУ покивала. — Что решишь, а потом как будто кто подтолкнёт. Или присоветует.
Точно-точно. Вот когда Муза рядом, все мысли неизбежно устремлялись в русло киберпанка. Чёрт, а может, он ей очень нравится? Ну, киберпанк этот?
— Моей Музе нравится киберпанк, — улыбнулся Василий. — Наверное, она и присоветовала.
Агриппина Васильевна пару раз щёлкнула своим секатором. Задумалась, значит. Как задумается, всегда так щёлкает.
* * *
Стало пропадать время. Смешно звучит? Василий просыпался, когда Муза работала с ним, часа в три. В пять возвращался в постель. На кухне проводил часа по три-четыре, по ощущениям и по тому, что показывали часы, а потом — компьютер. Правда, часы потом таинственным образом показывали настоящее время — утром. Кто их переводил? Муза? А на компьютере кто?
И вот, с трудом открыв глаза, Василий побрёл было на кухню, исполнил весь ритуал — от включения в сеть инструмента работы до расстановки чашек и чайников на столе — всегда ставил чашку для Музы, пусть даже пока её нет — и…
Как в том фильме, про прибор, который гипнотизировал людей лазерным светом. Посмотрел на часы… было три, стало четыре. Стоит так же у стола, чай давно остыл. И настроение совершенно нерабочее.
Так повторилось несколько раз подряд, пока Василий не заподозрил неладное. Понял: как только смотрит на часы, в любом их виде, такое может случиться. Две недели ушло коту под хвост, потому что заходил на кухню, и — р-р-раз! — всё, пора обратно. И устал отчего-то, и мыслей нет. А вот если не видеть стрелок или цифр — нормально. Правда, и тут тоже: стоило хотя бы ненадолго отвлечься от книги, дать себе волю заниматься чепухой, как время начинало течь очень быстро. Буквально.
