Квартира Миллера нисколько не напоминала навороченные жилища современных богатеев – здесь не было евроремонта, не было сложной подсветки и многоуровневого потолка, не чувствовалась рука дизайнера интерьеров. Обычный темный коридор, заставленный старой массивной мебелью, пыльные бархатные портьеры и высокая дверь, ведущая в кабинет хозяина. Все это не говорило посетителю, что он попал в дом к богатому и влиятельному человеку, для которого миллион долларов – не такие уж большие деньги.
Маркиз постучал и вошел в кабинет Ивана Францевича.
Здесь тоже царила старомодная и провинциальная атмосфера – пожелтевшие обои на стенах, темные картины мастеров девятнадцатого века – по большей части портреты строгих важных мужчин в мундирах с золотым шитьем и орденами.
Старый ювелир сидел за письменным столом красного дерева.
Он выглядел, как всегда, бодрым и энергичным, и только темно-красный шелковый халат говорил о том, что Ленин звонок поднял его с постели.
– Здравствуй, Леонид! – проговорил старик, приветливо взглянув на Маркиза. – Думаю, случилось что-то серьезное, если ты приехал ко мне в такой поздний час.
– Здравствуйте, Иван Францевич! – ответил Леня, подходя к столу. – Вы понимаете, что я не стал бы беспокоить вас без серьезного повода. Вот, взгляните на эту вещь… – И он положил на стол перед ювелиром тот сверток, который они с Лолой принесли из театра.
Миллер был человек неторопливый.
Он считал, что спешка в его деле недопустима, что драгоценные камни требуют степенного, уважительного отношения.
Вот и сейчас, прежде чем ознакомиться с Лениным свертком, он придвинул поближе бронзовую настольную лампу с матовым зеленым абажуром, достал из ящика стола старинную ювелирную луПу И только тогда развернул плотную бумагу.
При виде колье ювелир с интересом поднял брови и начал насвистывать марш из оперы «Аида».
Те, кто имел счастье знать старого ювелира многие годы, по этому признаку поняли бы, что колье его серьезно заинтересовало.
Под этот аккомпанемент он поворачивал колье разными сторонами к свету, разглядывал его и тщательно изучал.
Леня молча следил за действиями ювелира. Он даже задержал дыхание, боясь помешать его работе.
Наконец Иван Францевич отложил колье, убрал в ящик луПу И поднял взгляд на Маркиза.
– Хорошая работа, – проговорил он удовлетворенно.
– Значит, это подлинник? – отозвался Леня, и в глазах его засветилась надежда, смешанная с сомнением. – А мне что-то показалось подозрительным…
