Хроника пикирующего времени | страница 62

Такая елка, гордость и краса кремлевских устроителей, стояла на поляне в Барвихе, и ею любовались американские астронавты, парившие на космической станции, спикер Селезнев, летевший с поздравлениями к Путину, министр Шойгу, торопившийся на чрезвычайную ситуацию в ночной клуб «Распутин». В лесу раздались скрип саней и похрапывание лошади. Везла лошадка дровенки, а в дровнях мужичок. Он был высок ростом, в сияющих одеждах, со сложенными за спиной белыми крылами. Вокруг его головы светился золотой нимб. В руках он держал топор дровосека. По его суровому лицу было видно, что ему не нравится елка. Взял свою секиру и примеривался, как бы ловчее рубить. Чтобы не повредить два нижних ряда и не расколоть верхнюю, самую хрупкую и нарядную стекляшку. Ее он хотел отнести на небо и показать Господу, чтобы тот увидел, какими забавными безделицами полнится Русская земля.

2002

Путин, наивной, верящей, сентиментальной душой, взятой напрокат у Михаила Сергеевича, стремился на Запад. Желая прослыть «западником», воздвигал пышные дворцы внутренней и внешней политики в викторианском стиле, с элементами готики и позднего барокко. Но угрюмо и хрипло дохнул норд‑ост, разнес фанерные декорации, шмякнув незадачливого архитектора затылком о кирпичную стену сортира, на которой гвоздем начертано: «Welcome».

Атака террористов на Москву превратила в «ничто» образ «просвещенного западника», тоскливо вопрошающего синоптиков, откуда подует ветер, и какая нынче над Москвой «роза ветров».

Запад беспощадно и холодно взирал на русскую трагедию, и не было газеты в Европе и Америке, что не проявила бы сочувствия к «трагическим» чеченским мученикам и не лягнула бы русский спецназ за газовую передозировку. Европейский Союз длинно плюнул из Копенгагена в лицо Путину, не отменив «Всечеченский конгресс», не выдав Закаева, лишь издали поддразнивая Москву его респектабельной чеченской бородкой. Друг Шредер, после всего совместно выпитого пива и съеденных баварских сарделек, заступился за черных баб‑террористок, толкая Путина на переговоры с Масхадовым.

Американцы раздумывают: включить ли банды Ведено и Серженьюрта в террористические списки, и это оскорбительное думанье клерков воспринимается русским МИДом как Дипломатическая победа князя Горчакова. Пока умирали от газа москвичи, и офицеры «Альфы» приставляли глушители к белым лбам террористок, выигрывала Америка. В ее интересах вдрызг рассорились Россия и Европа, и никакой отдельно европейской политики России больше не существует. Русское общественное мнение, которое тайно торжествовало после террористического удара по Манхэттену, воспринимая 11 сентября как «кару господню» гордой сатанинской империи, теперь отождествляет свою трагедию с американской, начинает видеть в исламе «вселенское зло», что и требовалось русофобу Збигневу Бжезинскому. Готовясь бомбить Ирак, Америка больше не встретит возражений России, которая проголосует в ООН, как униженный сателлит.