«Его зарыли в шар земной…»
ноябрь‑декабрь, 2003 г., № 48(523)
В Тбилиси — «бархатная революция», «восстание роз», «герои Мукузани», «мученики Цинандали». Еще одна «грузинская революция» с легким английским акцентом, «под музыку Вивальди, под шепоты Госдепа». Шеварднадзе — эта «мошонка Горбачева», «ветеран саперных лопаток», «стреляная американская гильза», «патологоанатом Гамсахурдиа» — надеялся править вечно. Интриган КГБ, убийца осетинов и абхазов, устроитель покушений на себя самого был подобен Кощею Бессмертному, чья игла хранится в бронированном сейфе ЦРУ. Девять раз фальсифицируя выборы, похоже, на десятый он перегнул палку. Пылкие грузинские избиратели, болельщики за тбилисское «Динамо», с криком «Судью на мыло!» штурмовали канцелярию президента. Не кажется ли вам, Вешняков, что фальшивые выборы, как инструмент воспроизводства гнилых и преступных режимов, не являются идеальным средством?
Российская «партия власти» — это склеп, где лежит разложившийся труп Ельцина. В почетном карауле над этим опухшим телом стоят его ближайшие сподвижники, «жрецы ельцинизма» — Лужков и Шаймиев, министры и генералы, эстрадные певцы и бессменные депутаты, которые только что проголосовали за вырубку и продажу реликтовых и водоохранных лесов, где будут возводиться дворцы «удвоителей валового продукта». Это «партия зверя», чье раздвоенное копыто отпечаталось на каждом русском пепелище, на каждой русской могиле, счет которым утерян в тайной канцелярии «реформ». Теперь эта «партия», разгромившая великую страну, стремится уйти от суда, размахивая огромной кувалдой в прокурорской фуражке, готовит «честные выборы», в сравнении с которыми казино является церковно‑приходской школой.
Они ушли от дебатов, ибо что могут ответить стране губители «Курска» и поджигатели «Мира», мафиозные продавцы «Славнефти» и мастера дефолта, превратившие Родину в морг, где у входа стоят лоснящиеся юмористы и рассказывают еврейские анекдотцы. Вместо дебатов они наставили на страну телевизионные пушки, из которых вылетают головы Сванидзе и ночные горшки с нечистотами, и все — в коммунистов.
Выборы будут «честными», еще «честнее» грузинских.
Однако в России в декабре, когда в кастрюлях замерзает суп, а люди в нетопленных домах жгут библиотеки, вряд ли можно ожидать «революцию роз», «восстание гвоздик», «государственный переворот фиалок». Русские, теряя по миллиону в год, лишившись всех советских благ, не только не восстают, но и умудряются голосовать за своих палачей, веря во всю несусветную ложь, что те возводят на коммунистов. Единственными бунтарями по‑прежнему останутся лимоновцы — на раскаленном морозе, сжимая в посинелых кулаках полузамерзшие помидоры, будут целиться в бронированное стекло «мерседеса», за которым устало откинулся Жириновский, держа на перевязи поломанную в потасовках конечность.
