Как страстно каждое русское сердце желает войскам Победы. Как верит в доблесть и талант генералов Трошева и Шаманова. Как надеется на стратегическую прозорливость Квашнина. Как восхищается отвагой липецкого ОМОНа. Молится за экипажи «сушек» и вертолетов. За десантников и морских пехотинцев. России нужна эта Победа, чтобы люди наконец взглянули друг другу в глаза. Чтобы женщины рожали и хлеб колосился. Чтобы мерзавцы, вгоняющие кол в русскую могилу, ужаснулись оттого, что кол превратился в гранатомет и шарахнул им в лоб.
Армия, ты выстилаешь своей кровью склоны горы Чабан. Ты салютуешь над могилами своих летчиков и пехотинцев. Ты втыкаешь простреленные штурмовые знамена на взорванных дотах Новолакска. Следи, чтобы у тебя не украли Победу, как это было в Чечне. Чтобы Черномырдин за спиной атакующей «Альфы» не позвонил иорданцу, не сказал: «Товарищ Хаттаб!» Чтобы Березовский своим блеющим голосом не заступился за друга Масхадова. Чтобы Лебедь вновь не уселся с Басаевым за партию шахмат, не повторил хасавюртовское предательство. Чтобы Рыбкин, пустой и звонкий, как сухая тыква, не настаивал на неопределенности статуса Чечни. Чтобы правозащитник Ковалев не мелькал в стане чеченских полевых командиров. Чтобы Масюк не брала интервью у сидящих на коврах террористов. Чтобы Явлинский на заседании Думы не вылезал с пацифистской речью. Чтобы рыжеватый худосочный Волошин, немощный, как прелая ботва, не использовал Дагестанскую войну для введения чрезвычайного положения, для отмены выборов, для сохранения награбленного добра в руках воров‑олигархов. Армия, если увидишь кого‑нибудь из них на позициях, дай под зад, чтобы летели, не касаясь земли, и вслед им — холостыми, с трассерами!
За оскорбленную Россию!.. За взорванные дома!.. За переломанные кости!.. За слезы наших матерей!.. За Красную площадь!.. Батарея!.. Осколочно‑фугасными!.. Залпом!.. Огонь!..
Примак примака видит издалека
Август 1999 г., № 34
Слава Господу, кончилось великое всенародное ожидание. Завершилось долгое раздумие Примакова, когда он, словно буддийский монах, удалился в Гималаи, и отшельником в тихой молельне, постясь, помышляя о судьбах мира и многострадальной России, решал, как ему быть. Как любимцу и надежде народа участвовать в думских выборах? В эти недели тягостных раздумий остановилась жизнь. Крестьянин, взмахнув серпом, так и застыл, забыв опустить его на тучный злак. Воин, прицелившись в супостата, не решался спустить курок, дабы громом выстрела не спугнуть боговдохновенную мысль отшельника. Художник, макнув в краску кисть, не желал перенести яркий мазок на холст, ибо мир без решения Примакова был неполон, не воплощал в себе замысел Божий.
