Тома немного помолчал, размышляя, как лучше изложить суть дела, не раскрывая своих истинных намерений.
— Тебе так нравится работать под башмаком у трансвестита, который раньше был шлюхой? — без обиняков спросил он.
Даже в полусумраке Тома заметил, как лицо Жамеля побагровело. На лице его читался гнев, смешанный со стыдом. Причина была понятна: даже если Вдове удалось создать разветвленную преступную сеть, действуя со всей жестокостью и непреклонностью, и купить всеобщее почтение ценою страха, то для сыновей Корана она оставалась, в лучшем случае, существом, предназначенным для греховных развлечений, в худшем — ошибкой природы. И в обоих случаях — тем, что называлось archouma.[3]
— Вот что я тебе предлагаю, — продолжал Тома. — Ты поможешь мне прищучить Тевеннена, а я в обмен помогу тебе свалить Вдову. На какое-то время тебе придется исчезнуть, но потом ты сможешь вернуться и продолжать вести прежние дела… или заняться чем-то еще. Честная сделка.
— Считаешь меня крысой? — возмутился Зерруки.
— Я тебя считаю умным малым, который понимает свой интерес. Я предлагаю тебе дешево отделаться и выйти из этой истории невредимым. Может, даже с почестями. Если дело сорвется, тебе тем более ничего не грозит. К тому же речь идет о том, чтобы прищучить копа. С каких пор ты стал жалеть эту публику?
Жамель подозрительно взглянул на него, слегка приподняв одну бровь:
— А твой-то интерес в чем? Тебе от этого какая выгода?
Тома с трудом сдержал улыбку. Он знал, что кузен осторожен, как лис, — привычка, выработанная долгими годами уличного воспитания.
Участие в этом деле Жамеля Зерруки необходимо было Тома ради двух целей: как можно быстрее схватить Тевеннена и заработать себе репутацию, достаточно хорошую, чтобы перейти из ГИС на более достойную работу.
Часто сталкиваясь с рядовыми полицейскими в ходе своих расследований, он постепенно осознал всю сложность положения этих людей, которым приходилось бороться с преступностью и в то же время постоянно ощущать на себе как минимум неприязнь или даже открытую ненависть большинства населения и СМИ. В свое время подобная ненависть привела Тома на работу в ГИС, но, оказавшись там, он вынужден был пересмотреть свое отношение, изучив ситуацию с другой стороны.
Теперь полицейский корпус вызывал у Тома Миньоля искреннее уважение — достаточное для того, чтобы стремиться стать одним из его сотрудников. И заняться настоящими преступниками.
Когда в «деле Вдовы» всплыло имя его кузена, Тома увидел в этом подходящую возможность отличиться, чтобы позднее претендовать на другую работу. Более благодарную. Более уважаемую. Более… полицейскую — борьба с преступностью, с наркотрафиком… Орфевр, 36.
