– Мне нужен этот список, – сказала Таллок.
Я протянула руку.
– Прошу вас вернуть мои бумаги. Это конфиденциальная информация, касающаяся пациентов нашей больницы, которая не подлежит разглашению.
Таллок посмотрела на меня, положила распечатки на стол, демонстративно завела руки за спину, но при этом спокойно продолжала просматривать список. Увидев, что я собираюсь вообще убрать бумаги, она протянула руку, останавливая меня.
– Судя по тому, что мне удалось прочитать, эта информация не является конфиденциальной. Я могу достать ее и в другом месте. Например, в архиве. Просто будет значительно проще и быстрее, если ее предоставите мне вы. Я подумала, что вы захотите помочь.
Конечно, она была права. Если отбросить личные симпатии и антипатии, мы с ней были по одну сторону баррикад. Тем не менее я все-таки собрала распечатки, и мы некоторое время стояли, глядя друг на друга. Она была на полных десять сантиметров ниже меня, но мне почему-то казалось, что вряд ли мой рост производит на нее устрашающее впечатление.
– Сколько? – спросила она.
– Сто сорок.
– И все сто сорок – здоровые женщины европейской расы в возрасте от двадцати до тридцати лет?
– Почти все.
– Ну что ж, не так и много. У нас хорошо отработана методика подобных проверок. На это нужно пару дней, не больше. Хотя, если вы не отдадите мне список сейчас, на получение распоряжения суда может уйти еще некоторое время.
– Просто я должна сама проверить, прежде чем…
– Тора, – перебила она, впервые называя меня по имени, – я уже десять лет служу в полиции. Причем большую часть из них – в бедных районах. Но даже это не могло подготовить меня к тому, что я увидела вчера вечером на столе в морге. И сейчас я хочу вернуться в свой офис. Члены моей команды сразу же начнут обзванивать всех этих женщин, чтобы убедиться, что они, живые и здоровые, благополучно нянчатся со своими двухлетними детьми. И я хочу, чтобы они приступили к делу как можно скорее.
Я протянула ей список. Когда сержант Таллок брала его у меня, выражение ее холодного, высокомерного лица немного смягчилось.
– Можете сразу исключить женщин, которым делали кесарево сечение, – сказала я, удивляясь тому, что не подумала об этом раньше. – У нашей жертвы не было шрама.
– Что-то еще?
Я покачала головой.
– Пока больше ничего. Бригада патологоанатомов из Инвернесса уже закончила работу?
Она промолчала, и я выразительно посмотрела на распечатки в ее руке.
– Да, – сказала Таллок. – Мы также консультировались с экспертами по поводу воздействия торфа на органические материалы типа льна. Доктор Ренни попал в точку, когда определил время смерти как весну-лето две тысячи пятого года. Поэтому ваш список очень важен.
