Она все еще не может произнести слово «смерть», заметил про себя Харлан. Прошло около месяца, а она все еще не может выговорить его.
— Перед тем, как он умер? — подчеркнуто произнес Харлан, свою тактичность он оставил в подвале Манагуа. — Да, я его видел. Примерно за час до того, как его нашли там плавающим лицом вниз.
Он жестом показал в направлении «Прелестницы». Эмма посмотрела в сторону парусника, потом повернулась к нему. Ее глаза расширились, лицо побледнело. Харлан увидел, что Эмма кусает губы, словно хочет сдержать крик или всхлипывание. И вдруг почувствовал себя настоящим подлецом за то, что был с ней так жесток.
— Послушайте, я немного устал, — сказал он. — Простите, что я так выразился.
Очевидно, она не поверила ему, но не стала заострять на этом внимание.
— Он был на самом деле так пьян той ночью?
Лоб Харлана прорезали глубокие морщины.
— Полиция не сказала вам?
— Они сообщили об уровне алкоголя в крови. Я спрашиваю, казался ли он вам сильно пьяным?
Харлан тревожно заерзал на месте.
— Каким он казался мне, ничего не доказывает. Я знавал парней, которые выпивали в два раза больше и вели себя, как трезвые, и таких, кто выпивал половину, но не мог передвигаться.
— Но если он был таким пьяным и вел себя, как трезвый, каким образом он упал в воду?
Харлан забеспокоился.
— Я не сказал, что он был пьян, это было его обычное состояние.
Эмма остолбенела от изумления. Харлан, сдерживая чересчур резкие слова, спросил:
— Когда вы в последний раз видели его?
— Три или четыре года назад. Но мы общались по телефону до… — она остановилась, размышляя, пытаясь вспомнить. Потом ее губы слегка искривились, и она добавила: — До того, как он приехал сюда, я полагаю.
Харлан поднял руки.
— Не вините меня. Я здесь всего несколько недель.
— Я не виню вас, — сказала Эмма слегка поспешно.
Но вы, по меньшей мере, интересуетесь, не приложил ли я к этому руку, сказал он про себя и добавил вслух:
— Когда я появился здесь, он уже катился вниз по своей дорожке.
— И что это была за дорожка?
Харлан пожал плечами.
— Меня не беспокоят дела других людей.
— Если бы беспокоили, возможно, Уэйн был жив! — выпалила она.
Харлан не ответил, потому что говорить было нечего. Он не мог даже опровергнуть ее слова, ведь это могло оказаться правдой. Потребовалось бы объяснение, отчего он так мало общается с другими людьми, но Харлан не собирался ничего объяснять.
— Извините, — прошептала Эмма дрожащим голосом, опуская глаза. — Я не имела права так говорить.
