Лунные любовники | страница 14



Великолепное зрелище — солнце, окрашивающее одетую в снег вершину вулкана в такой оранжево-розовый цвет, которого он никогда и нигде не видел, — удерживало Харлана от соблазна смотреть на обитательницу «Прелестницы». Но когда солнце зашло и наступила полная темнота, он не выдержал и оглянулся.

Свет горел, но женщины не было видно. Харлан попытался сопоставить любимые воспоминания Уэйна о его друге детства и ту женщину, которую обнаружил растянувшейся на полу. Когда Уэйн достаточно напивался, чтобы рассказывать о ней, а это случалось часто, он описывал сильную, рискованную девчонку-сорванца, не боящуюся лазать по деревьям, заборам или вытворять что-то подобное. Харлан же увидел невысокого роста хорошо сложенную женщину с ясными голубыми глазами и нежной, светлой кожей. Единственное напоминание о характере — упрямый подбородок и, конечно, еще одна черта, роднившая ее с двоюродным братом, — дерзкий вздернутый нос.

О ком Уэйн Перселл не говорил никогда или говорил, по меньшей мере, со злостью, так это об остальных членах семьи. Сюда Харлан никогда не вмешивался, полагая, что на то имеются свои причины. Некоторые занятия отбирают слишком много сил, особенно пьянство, и, как предполагал Харлан, все заканчивается именно так, как закончилось у Уэйна.

Он безнадежен, говорил тогда себе Харлан, размышляя о Уэйне, ибо остальное его не касалось. Вот и сейчас он чувствовал к Эмме Перселл только спокойное любопытство.

Харлан нахмурился, поняв, что давно не чувствовал даже спокойного любопытства.

— Мистер Маккларен?

Харлан чуть не подпрыгнул — нечто новенькое и даже чересчур — он так погрузился в размышления, ЧТО каждый мог подкрасться к нему. Последние несколько недель он крайне чутко реагировал на каждый легкий шорох, будто был окружен опасностями.

Харлан посмотрел в направлении звука голоса, хотя знал, кто это. Эмма стояла у трапа. Она уже не казалась смущенной, недоброжелательность ушла, но чувствовалась та же напряженность. Помедлив, Харлан ответил:

— Мисс Перселл?

Выражение, которое появилось у нее на лице, отражало частично облегчение, частично признательность, что было заметно даже при слабом освещении пристани. Со своего места Харлан смотрел на нее немного свысока: высота «Морского ястреба» составляла два с половиной метра, а сейчас судно поднялось еще выше из-за прилива.

То, что судно поднялось так высоко, он заметил, когда Эмма окликнула его по имени, которого он ей не называл. Опять на краткий миг возникло любопытство, но он его тут же подавил.