Уайяла опустился на колени, набрал пригоршню ледяной крупы и уткнулся в нее лицом. Ноги Яла подкосились, и он упал рядом. Восторг прошел, сменившись слабостью и тревогой.
— Уайяла, — жалобно произнес он, — я заболел.
Уайяла покачал головой, не отнимая рук от лица.
— Мне плохо, — настаивал Ял.
Уайяла наконец взглянул на него. Его холодные глаза горели в точности как ледяные вершины дальних гор. Ял ожидал, что Уайяла займется хозяйством. Создаст хижину. Хотя бы приготовит ужин. Но Уайяла стоял на коленях и смотрел на Яла мерцающими зеленоватыми глазами. Ялу стало здорово не по себе — он никак не мог истолковать этот взгляд.
— Ты должен кое-что пообещать мне, Ял, — сказал, наконец, Уайяла.
Ял нервно сглотнул — голос Уайялы звучал высоко и звонко, будто он говорил не с ним, Ялом, а со всем своим ледяным миром.
— Что?
— Я хотел бы увидеть твой мир.
Ял хмыкнул.
— Я сам бы хотел его увидеть, — проворчал он.
— Ты скоро увидишь его, — сказал Уайяла. — Пообещай.
— Запросто. Обещаю.
Тут его осенила догадка.
— Ты что, узнал, куда идти? — с замиранием сердца спросил он.
Уайяла покачал головой.
— Мне никуда не надо идти, — ответил он.
— Ты хочешь сказать, что дальше я пойду один?
Уайяла кивнул.
— Ты с ума сошел? Я же не умею преобразовывать лед! — закричал Ял. — Ни шагу без тебя не сделаю!
Уайяла кивнул.
— Об этом я и прошу. Не оставляй меня.
— Можешь не сомневаться, — проворчал Ял.
— Вся надежда на тебя, Ял, — сказал Уайяла, словно не слыша его. — Лед хочет стать тобой.
Это «лед» было тем самым словом, которое Уайяла обычно употреблял как «я».
— Ты? — переспросил растерянно Ял. — Мной?
— Ты знаешь, как это делается, — сказал Уайяла. — Ты много раз это видел.
Он поднял с земли кристаллик льда и положил его себе в рот. Ял автоматически повторил это движение. Льдинка во рту оказалась колючим камешком. Ял погонял ее языком, вынул изо рта и зажал в кулаке.
— Не понимаю, — признался он.
— Когда я застыну, — сказал Уайяла, — сделай это.
У Яла подкатило к горлу. Это было то, о чем он не хотел догадываться. Или вспоминать — словно выдержки из учебника — о страшных туземных обычаях пожирать друг друга.
— Застынешь? — повторил он то, что не сразу достучалось до его сознания. — Застынешь?
Это было еще одно состояние льда, о котором они с Уайялой не говорили никогда. Уайяла употребил его только однажды — когда Ял чуть не умер с голода.
— Ты умираешь?
Уайяла кивнул.
— Но… Как же…
Ял едва не сказал «как же я» — но осекся.
