Как увидел Тодора в дверях, встрепенулся, пистоль ржавый наставил:
- Отвечай, кто такой есть, убью на месте!
А пистоль в ручонке так и пляшет со страху.
- Не убивай, твоя светлость, дай просьбу сказать. - сказал рыжий - Я - Тодор - лаутар, мне серебра-золота не надобно. Поделись огнем и пойду с Богом.
Княжич глаза выпучил, пистоль выронил:
- Цыган? Знаю… В ресторации вашего брата видал. Хорошо, поете, собаки, душу вынимаете. Огня тебе? Я от последней сотни прикуривал давеча, надо бы посмотреть.
Похватался по карманам Княжич, наскреб коробок, а в нем - одна спичка шведская, серная головка последком лежала. Уж протянул коробок Тодору, но отдернул руку.
- Вот как. И тебе даром надо. Много вас тут таких ходит. Поможешь мне в беде - отдам тебе огонь, а нет - вон пошел.
- Что же за беда у тебя, Княжич? - спросил Тодор и напротив присел - выслушать. Крыса ему на плечо вылез - любопытствовать.
Как увидел крысу Княжич - ноги в кресло вздернул, в крик ударился, глаза закатил, папироской поперхнулся:
- Убери-ка эту дрянь! Укусит!
- Вот еще нежности, - обиделся крыса, свернулся нос в хвост кукишем, - Дела нет, как твои мослы глодать. Лучше я сам тебе, Тодор, его беду растолкую, с этого задрыги толку чуть, а визгу много. Дело такое: видишь, в уголке монетка подпрыгивает сама собой, тонким звоном. Сколь ни смотри - она не остановится, да в руки ее не бери. Эту монету сам черт в аду отчеканил - она всем деньгам мать - с нее все продажно стало и деньги по миру развелись. Неразменная она, неизводная, неистратная. Нищему подать нельзя, украсть нельзя - уговор такой, только в торговый оборот пустить можно. Тогда Княжич освободится и на Божий свет выйдет, когда последнюю монетку эту истратит. Все его бабки-дедки бились - не истратили, только закрома набили, и ему не истратить.
- Так и есть… - всхлипнул Княжич - все наследство по ветру пустил, холуев нанял ненасытных, полстраны озолотил, в Холодном Дне - никто уж и не работает, на мои деньги живут, а чертов червонец золотой истратить не могу.
В уголке на половице червончик на ребре подскакивал, звоном издевался, сам себе жребий бросал - то орлом, то решкой.
- Велика важность, последние деньги потратить. Поезжай на ярмарку, купи что хочешь, хоть пряников, хоть полотна, хоть лыка драного, тут и делу конец, - сказал Тодор.
- В том то и беда, цыган,… что я ничего не хочу, - ответил Княжич - у меня все уже есть. Молоко птичье пятый год свиньям в колоду льем. То, Не Знаю что - по всем чуланам валяется. Сорок бочек арестантов, пятьсот мешков чистого лунного света, турусы на колесах, яблоки молодильные, вода сухая, ну чего не хватись - все в избытке, все обрыдло!
