Поп с богаделками окарачь
поползли, могильщик заживо сиганул в урвину.
На глазах преобразилась
Маруся.
Стало ясно, что не была
Маруся человеком. Перед всеми открылась Чумная Мара.
Коска светлая с косынкой
к девичьим ногам сползла, голая голова открылась,
Платье белое несшитое
враспашку, грудь оплощала, крест меж ключиц ударился, глаза - винные ягоды в пол-лица
- девка не девка, отрок не отрок.
Попятилась Маруся, руками
колыхнула, в погостном снегу, в снегирях, так и сгинула над Китоврасом, рассеялась
скорбью.
Когда вернулись похоронщики,
а с ними и пристав для храбрости - мертвое тело Григория наспех закидали землей
и забыли.
Десять лет на Ваганьковском
кладбище не поселялись птицы - зиньки-синички и трясогузки и снегири и заряночки
и клесты в землю с Марусей ушли.
Так и уснула мара - Белая
Девка, Чума-Маруся там, в земле, близ Китовраса. У Китовраса впотьмах волосы и ногти
растут, плоть омылилась, гробная крышка провалилась, лица нет, пальцы желтые вкруг
иконы именной сплелись - изгнил белый платочек, которым покойник покаянные слезы
утирает, а Маруся его и таким любит по сей день - навеки запястья аленькой лентой
повиты, окованы, спутаны.
А кем Маруся, княжна
Ваганьковская в людях была, почему крещена, отчего тосковала по мужику, почему Москве
не мстила, нам не ведомо.
Извилиста река Пресня,
разлилась по осени.
В стремнине бился кораблик
из скорлупы яичной - а внутри мерцал огарок родительской свечки.
Далеко-высоко уплыл холодный
кораблик в подземные струи, в море Окаян.
Снегопады Пресню рушником
холщовым утешили к Рождеству. Надежно запорошили поземки пожарище до весны
... В доме у Харитонья
в переулке, явился, как всегда малахитовый лакей, принес рассветное лакомство на
серебряном блюде.
Кавалер из чернобурых
мехов выпростался нагишом. Спал по-детски.
Улыбался, свободный от
прелести, два часа назад с Пресни вернулся.
Уронил лакей серебро,
перекрестился.
Потому что обновилось
лицо Кавалера после убийства, никем не уличенного, как старинные иконы в монастырях
обновляются - чуть не мироточит.
Убил князь мужика. Успокоился.
Вот и все на сей день.
Глава 8
"Князь Роман жену
терял, тело белое терзал, схоронил на отмели, да на той реке на Смородине. Так душа
новопреставленная со зверьми кочевать пошла, а те звери смирные, а те звери вещие,
мохнолапые да чуносые, от Адама заповедные, ненареченные.
Босиком душа спешит,
молоком звериный след белит, во слезах тропы не видит.
