— Я не хочу затруднять Алана, — оправдывалась она.
Нэнси нахмурилась:
— Но это не будет для него затруднительно, правда, сын?
— Нет, не будет, — ответил он, насмешливо глядя на девушку, — но будет ли это желательно? Кроме того, у меня может не хватить бензина... Да и кто знает, что еще может случиться в дороге? Помните, что я всего лишь один из тех низких газетных типов, о которых очень плохо думает Лоррен.
Нэнси засмеялась:
— Он просто дурачится, детка. Конечно, он привезет тебя!
— Все же я не уверен в этом, — заметил Алан, и Лоррен быстро, испытующе, выглянула на него, пытаясь найти в его глазах хоть что-то, что уменьшило бы боль от его слов, а Алан продолжал: — Летом обстоятельства могут коренным образом измениться.
— Сын, если ты имеешь в виду, что намерен жениться, — встревожилась его мать, — позволь мне, по крайней мере, увидеть девушку, перед тем как она станет моей невесткой.
— Думаю, что могу пообещать тебе это, мама... если это случится. — И он мягко подтолкнул ее к двери.
«Итак, он собирается жениться на Марго», — думала Лоррен, пытаясь скрыть свое страдание.
После этого она еще больше сблизилась с Мэттью. Ей нравилось греться в лучах его теплой любви и успокаиваться в его объятиях, особенно когда Алан был рядом.
В школе начался новый семестр, и Лоррен продолжила свои эксперименты с газетным проектом. Рассказывая об этом в учительской комнате Анне и другим преподавателям, она заметила среди них мисс Гримсон.
— Вы абсолютно не правы, — строго сказала она Лоррен. — Я уже говорила вам прежде — это не по программе, так что вы, по моему мнению, просто тратите время своих учениц на такие легкомысленные темы.
Она повернулась к девушке спиной и гордо удалилась.
— Остерегайся, Лоррен, — усмехнулась Анна, — если ты не будешь заботиться о себе, станешь такой же, как она. — И подруга пристально посмотрела на волосы Лоррен, которые та вновь стала туго стягивать сзади.
Лоррен взглянула на мисс Гримсон, сидящую в противоположном углу комнаты с третьей чашкой чая в руках. Ее седые и безжизненные волосы были уложены в пучок на затылке. На лице, морщинистом, с пергаментной кожей, лежала печать неодобрения всего и всех. Глаза, острые, с притаившимся и никогда не покидавшим их критицизмом, выражали воинственную непреклонность ее взглядов.
— Никогда! — тихо прошептала Лоррен подруге. — Я никогда не стану такой, как она.
— Однако ты идешь по ее пути. Твои разочарования в любви способствуют этому. Предупреждаю тебя — если ты позволишь себе скиснуть и озлобиться, превратишься вот в это.
