Истории Марины Мнишек и царевны Софьи с её подземными путешествиями под рекой Неглинной финансовых удач не обеспечат.
Но сегодня хотя бы отвлекут, посчитал Ковригин…
Обряд венчания уже и не Марины, а Марии Юрьевны в Успенском соборе (после коронации) совершал протопоп Фёдор. "Народ в те поры ис церкви выслати…" Из собора царицу Марию Юрьевну вывел император Дмитрий (так распорядился себя именовать). Под левую руку её вел Василий Шуйский. За свадебным столом "мусики" и танцев не было. И всё же Радость свадьбы свершилась. А потом начались пиршества и веселья с плясками и пением хора, выписанного из Польши. И подносили Марии Юрьевне подарки — рысьи меха, бархаты златотканые, кубки из серебра, иные — с перламутром раковин, соболей и парчу. Однако, как полагается и как выводится из практики московской жизни, недолго музыка играла. Всего-то девять дней. Через девять дней царица Мария Юрьевна овдовела…
Немного времени было отпущено и Ковригину для отвлечений.
Вернулись дамы, совершив экскурсионный обход. Отчасти разочарованные — цапля не соизволила снова посетить пруд. Отчасти — воодушевлённые. Новые дома посёлка, естественно, в подмётки не годились их проекту. Мнение о подмётках высказала Ирина. Антонина с ним согласилась. Энергия дамами не была потрачена, и они решили сейчас же отправиться по грибы.
— Я посоветовал бы вам переодеться, — стараясь быть миролюбивым, сказал Ковригин, — и прикрыть ваши обнажённые красоты.
— Экий ты стал в своей культурной глуши высоконравственный! — сказала Антонина. — Нам с Ириной стыдиться нечего.
— Да шляйтесь хоть нудистками! — сказал Ковригин. — Но потом не нойте. Комарьё и мошкара вас закусают. И собак диких развелось множество.
Чуть было не добавил про козлоногого мужика-матерщинника со свирелью в руке и в волчьих мехах на бедрах, но очень может быть, мужик этот, якобы эллинского происхождения, был уже изгнан напрочь из здешних грибных мест страшным Зыкеем или вовсе Ковригину привиделся, а потому Ковригин о мужике промолчал. К тому же при Антонине находилась спутница, способная порвать всех. "Да что я привязался к этой дизайнерше? — заворчал на себя Ковригин. — Что я злюсь на неё? Ведь она, скорее всего, доставлена сюда именно для того, чтобы помочь Антонине выбрать наилучший вариант дома, в частности и для моего бытия…"
И спросил Антонину (а не собирался этого делать в присутствии чужого человека):
— А этот… наш-то домик… Что будет с ним?
