— Вы скажите, в чем тут дело-то? Вы читали ее?
— Читал.
— О чем тут?
Делопроизводитель покраснел.
— Не знаю.
— Ну как же не знаете? Читали, а не знаете? О мобильности, о режиме экономии, о самокритике, о лошадях или о чем?
— Там на все это намеки есть, а в конце сказано, что командиры, купившие лошадь, могут держать ее в конюшне части и на довольствии тоже могут.
— Ну, конечно, могут.
— И что если она падет от старости или болезни (если ее сам командир не убьет), то он получит за нее стоимость или выберет соответствующую из казенных.
— Конечно! Ну да! Еще что? — спросил, начиная терять терпение, комэска.
— Здесь вот, — подал делопроизводитель еще бумагу, — начхоздив запрашивает, сколько и когда получено сена, есть ли перерасход и на сколько еще хватит остатков.
— Ответьте, — сердясь на ненужные запросы, приказал Гарпенко. Его злила изобретательность штабников, перегружающих ненужной перепиской строевых командиров. Штаб дивизии находится в трехстах шагах от эскадрона, и все-таки штабники ухитряются заводить иногда месячные, переписки. Комэска помнит одну директиву — дать свои соображения о вновь выходящем уставе, который части не читали и не видывали. Комэска отказался дать эти соображения, но штаб не удовлетворился устным рапортом командира и настоял на письменном ответе, продиктовав, как надо составить его.
— Еще что? — сдерживая себя, спросил Гарпенко.
— Директива о рационализации.
— Читал я уже.
— Вы не ту читали, товарищ командир. Вы читали окружную с препроводительной в штаб, а эта — из дивизии, в развитие и дополнение.
— Ну, что там?
— Тут о рационализации, — мнется делопроизводитель.
— Ну, что там о рационализации, что они дополняют?
— Тут пишут, что надо углублять и расширять.
— Еще что?
— Больше ничего нет, — обиделся делопроизводитель. — Вы сами прочтите ее, — предложил он командиру убедиться, что больше в ней ничего нет, но, увидев сдвигающиеся брови, поспешил убрать ее.
— Куда ее, товарищ командир?
— Заприходуйте ее, — вмешался Смоляк, — и дополните и углубите в дело. Пошли, товарищ командир, а то скоро отбой. Пошли, пошли, — поднимаясь, еще раз повторил Смоляк.
Командир, виновато взглянув на делопроизводителя, решительно встал, поправляя снаряжение.
— Тут еще есть, товарищ командир. Срочные запросы... — добавил делопроизводитель.
— Готовьте на все запросы ответы, вечером подпишу, — из дверей уже бросил Гарпенко.
Полдень охватил их густотой и пряностью воздуха. Вырвавшись из-под угрюмо висевших каменных сводов над головой, Гарпенко, на минуту остановившись, упоенно потянул носом, полузакрыв глаза. Его широкая, развернувшаяся грудь вздымалась, ремни кавалерийского снаряжения скрипели, ноздри раздувались, вздрагивали.
