По расчетам Курова, ответ должен был прийти еще вчера. Вчера еще теребил Шерстеников и писаря, но ответа не было.
Сегодня, перед уходом в рощу, он опять забежал к Шерстеникову.
— Ну как, нету?
— Не знаю, — ответил Шерстеников, ходивший за эскадронной корреспонденцией. — Тебе нет.
— Да не мне, — поморщился Артем. — На военкома должен быть или на эскадрон, от Балашевского рика.
— От Балашевского? Было от Балашевского, я его еще утром в канцелярию сдал.
Куров побежал в канцелярию, но ротозей писарь, оказывается, ничего не помнит: «Не было вроде». Пришлось делать очную ставку; оказалось, что писарь отдал письмо военкому, а последний — на заседании в политотделе.
Куров побежал в политотдел, разыскал военкома, но письмо оказалось не от Балашевского рика, а от Большаковского о льготе одному красноармейцу. Выругавшись, Куров побрел в рощу к товарищам. Прошло уже минут сорок, пока он бегал, и сейчас, позванивая шпорами, он раздумывал, что он будет с красноармейцами говорить.
На плацу кикали футболисты. Из полковых казарм долетали звуки разухабистой красноармейской песни. По дороге около манежа шло человек пять третьевзводников, глазея на чудовище-казарму.
— Эй, мухоморы, красноголовые! — окликнули их из третьего этажа стрелки. — Слушай мою команду-у! — Кричавший, выпялившись в окно, сделал страшные глаза и гаркнул:
— Р-р-руби!.. Ать, два-а! — и махнул рукой.
Его товарищи в окне захохотали.
Третьевзводники смешались было, но потом один нашелся и, отскочив от товарищей, крикнул стрелкам:
— Эй, крупа! Слушай мою команду-у! — он сугорбился, как от вещевого мешка, и тоже гаркнул: — 3-замотай обмотку!.. Три, четыре!..
— Вы ноги-то и на ночь запеленывайте, а то родимчик схватит! — подхватил еще один кавалерист.
— Бросьте, товарищи! — одернул своих Куров. — Чего вы связались?
— А пусть они не дразнются. Мы их не трогали.
— Чего вы, товарищи, привязываетесь? — крикнул Куров стрелкам. — Чего вам надо от нас?
— Тебя, — нахально выглядывая, ответил тот же.
— Как ваша фамилия?
— Кобылья.
— Брось, Игнатов, чего ты в самом деле? — толкнул стрелка один.
Куров посмотрел на него, чтобы запомнить, и, решив сегодня же зайти к политруку этой роты, заторопился в рощу.
Подходя к ней, он увидел троих возвращающихся из рощи в эскадрон.
— Вы куда, товарищи? Вернитесь, сейчас поговорим! — крикнул им Куров.
— Дела, — откликнулся Савельев. — Некогда.
И они, уже больше, не оборачиваясь, заторопились от Курова.
— Только четверо вас было? — спросил он оставшегося одного Карпушева.
