Проголодавшись, маленький гну стал искать мать, но увидел не ее, а балку, которой снаружи запирали дверь в стойло. Она-то и запечатлелась в его мозгу как родитель.
Утром пришли работники зоопарка и увидели теленка гну перед дверью загона, в котором содержалась его мать. Дверь открыли и впустили детеныша в стойло. Но ни он, ни мать не интересовались уже больше друг другом. Мать не приняла своего дитятю, а дитя считало матерью бездушную деревяшку. Вот и пришлось воспитывать теленка работникам зоопарка как сироту, потерявшего родную мать.
Важно, однако, сказать, что запечатление происходит лишь в первые дни или недели после рождения животного. У лосей, например, этот период длится до трехдневного возраста, у диких кабанов — 2–3 недели, у кур и уток — 13–16 часов. А у человеческого младенца — от 6 недель до 6 месяцев.
Особая форма познания — игры
«По мнению У. Торпа, игра… животных всегда связана с элементом познания… У. Торп подчеркивает, что игра может иметь несколько назначений. Она помогает развить „двигательные функции молодого животного“, но игра может „вестись ради самой игры“. Описывая игру птиц, он отмечает: „Трудно не сделать вывода, что в этой игре присутствует элемент веселья“» (Салли Керригер).
У некоторых есть даже площадки для игр. Зоолог Шлет две тысячи часов провел в седле, всюду поспевая за стадом одичавших коров на юге Франции, в Камарге. Он видел, как коровы, едва переступили границы игровых площадок (на них обычно вся трава вытоптана и есть где побегать), сейчас же, «словно автоматически срабатывает какой-то механизм, начинают играть. Бодаются, гоняются друг за другом, кувыркаясь, катаются по земле… Телята с воплями восторга скачут, задрав хвосты, и вертятся, пытаясь их поймать, что они проделывают почти так же мило, как котята».
Обычно играет молодежь, но часто полувзрослые и взрослые коровы не могут утерпеть и тоже скачут, потешая себя возней. Телята часто играют в игру, которую иначе и не назовешь, как «дочки-матери»: один теленок делает вид, что сосет другого. А тот не сердится, а делает вид, что кормит его.
У гиббонов тоже есть свои излюбленные «игровые» деревья, на которых они часами скачут и качаются, как на турниках. Молодые обезьяны играют весь день с небольшим перерывом, чтобы поесть. «Иногда, — говорит Шовен, — совершенно так же, как бывает у детей, кто-нибудь слишком разойдется и вызовет крик боли у своего товарища. Тогда, тоже совсем как у людей, появляется взрослый самец, он разнимает драчунов, награждает их несколькими шлепками, и игра прекращается. А у бабуинов дело заходит даже дальше. Создается впечатление, что они специально приходят к своему вожаку, чтобы поссориться и подраться перед ним, а тот выносит приговор».
