— Я и не знала, что на Галеоне происходят такие вещи…
Прошло три часа.
— Солнце скоро сядет, — сказал Зэн, посмотрев на небо. — Мне пора идти.
Зэн снял с себя скафандр, расправил скрученную валиком рясу и начал разминаться.
— Ты вернешься? — спросила Джута.
— Думаю, нет. У меня дела здесь. Я пришлю помощь, а сам отправлюсь в каньон.
— Значит, мы никогда больше не встретимся… — Джута не скрывала сожаления, а наоборот, всеми силами старалась, чтобы Зэн его заметил.
— А ты хочешь встретиться?..
— Очень…
— Значит, возможно, встретимся… — Зэн посмотрел Джуте прямо в глаза. — Ну, тогда до встречи… Ни в коем случае не выходи на песок.
Как и обещал, Зэн почти бегом направился в сторону каньона, а Джута провожала его взглядом, пока он не скрылся из виду.
На фокосскую пустыню опустилась ночь. Джута сидела под скалой, поджав ноги, и разглядывала кусочек звездного неба, видневшийся в промежутке между скалами. Звезды здесь горели ярко — почти как в открытом космосе. Одна из них, светившаяся голубоватым светом, была значительно больше остальных — это был Титан. Джута хоть и очень устала за прошедший день, все равно не могла заснуть из-за доносившихся со всех сторон звуков. Возможно, они и были здесь всегда, но при свете дня Джута на них не обращала внимания. Блуждавший между скал ветер то и дело завывал подобно волку. Шуршание оторванных от корней сухих кустарников напоминало чье-то сопение. Казалось, что в трещинах кто-то ползал, скребя по камням своими когтями. То и дело слышался треск остывавших камней, некоторые из которых лопались, издавая громкий хлопок. От каждого такого хлопка Джута вздрагивала, ее сердце начинало беспокойно биться, а медленно поглощавший ее сон тут же отступал. Хлопки камней напоминали ей тот звук, что она слышала в каюте капитана, и ужасные образы снова вставали перед глазами.
Джута ничего не видела в кромешной мгле и, вспоминая все, что знает о пустынях, пыталась объяснить себе происхождение каждого из звуков. Ей это почти удавалось, но один — самый пугающий звук — она никак не могла объяснить. Время от времени, издалека, скорее всего из каньонов, он разносился по пустыне и был похож одновременно и на рев слона, и на скрип гнущегося металла. Звук не был очень громким, но, задевая какие-то потаенные звериные инстинкты, он вызывал непреодолимое желание, не оглядываясь, бежать прочь. В эти секунды Джута поймала себя на мысли, что теперь знает, что значит: «волосы встают дыбом». От этих пронзительных звуков каждый волосок на ее теле немного шевелился. Успокаивало только то, что звук этот не приближался, а каждый раз возникал приблизительно в одном и том же месте.
