Молодой зэк встал с кровати и медленной, вальяжной, походкой начал приближаться к девушке. Она смотрела на него внимательно, как будто готовясь увернуться от его внезапного прыжка. Наблюдая за этой сценой, никто и не заметил, как человек в песочной рясе вышел из угла и оказался в центре камеры.
— Отойди от нее, — сказал незнакомец спокойным голосом.
— Оно что-то вякнуло?.. — медленно повернув голову, произнес зэк.
— Я повторю. Отойди от нее.
— Иначе че? — прищурив глаз, спросил зэк.
— Иначе ты ударишь вот эту стену и сломаешь себе руку. — Маг показал пальцем назад.
Один из сокамерников было засмеялся, но увидев, что остальным не смешно, тут же стих.
— Борзый! — резко выпалил зэк, но ни один мускул не дрогнул на лице незнакомца.
Медленно и осторожно, глядя прямо в глаза, как будто готовясь вцепиться зубами в глотку, зэк начал приближаться к человеку в рясе. Тот сделал полтора шага назад к стене и остановился. На лице мага было каменное спокойствие. Зэк подошел почти вплотную, замер, опустил глаза, как будто расслабившись, но в следующее мгновение выстрелил ударом в живот. Колдун прочитал это движение — он резко развернул противника так, что тот на огромной скорости влетел в стену плечом. Раздался хруст ломающейся ключицы. Уголовник упал на пол и захрипел, корчась от боли.
— Вот видишь, — сказал незнакомец в рясе. — Я же предупреждал. Дайка сюда свою руку.
— Тебе конец! — прохрипел с пола зэк. — Я тебя, падла, мочить буду.
Человек в рясе сел на колени рядом, положил одну ладонь на плечо зэку, а вторую в район перелома, закрыл глаза и погрузился в глубокую медитацию. Теряющий сознание от боли уголовник почувствовал, как от рук колдуна исходит тепло. Проникая от мест прикосновения все глубже и глубже, тепло как бы обволакивало боль, растворяя ее. Несколько минут человек в рясе неподвижно сидел над раненым, а завороженные сокамерники следили за происходящим «чудом».
Наконец, колдун открыл глаза и встал.
— Твою мать… — удивленно произнес зэк. — Отпустило.
— Ты можешь продолжать биться о стену, — сказал колдун, — но учти, я смогу исцелить тебя еще только пару раз.
В это время разъяренный капитан станции, он же начальник тюрьмы, выбежал из комнаты охраны, где наблюдал за тем, что происходило в камере. Он бежал по коридору, немного прихрамывая от того, что его мошонка еще побаливала после недавнего удара. Рукой он держался за живот, на котором, под рубашкой, был скрыт синяк в форме каблука.
