– Кирилл немного о вас рассказал, – сказала брюнетка. – Так мотает по свету… Зачем?
– Воздух монструозный. Давит… – засмеялся я. – Я дезертирую.
– Это малодушие?
– Примерно. Не переношу замкнутое пространство.
– Рецепт – весь мир за раз? – заманчиво смеется траурница.
– Ну да, – нетерпеливо бросаю я.
– Глобализация возвращает нас к Ойкумене, – развеселился Тимур. – Правила ставят границы, в них нечем дышать.
– Бестелесность в супрематизме и конструктивизме – предвестник глобализации, – смеется брюнетка. – Что значит, она неизбежна. Границы сотрет время и Всемирная сеть, смешав не только культуры, но и кровь. И Земля получит нового человека без всяких предубеждений…
– Если человечество снова не обделается, – я улыбаюсь ей. – Не всем это нравится.
– Всем не нравится, – смеется Тимур. – Будет драчка за родные замки и заборы. Новое вавилонское столпотворение. Так уже было.
– Угу.
Я пришел не за этим. Одна из бабочек без пары. Какая? Решать мне. На мне скрестились пять пар глаз, я снова широко улыбнулся, выцелив узкие, длинные глаза. Их прикрыли бокалом с красным вином – игра начиналась удачно. Я сел напротив, чтобы подсечь и брюнетку, и близорукую блондинку зараз. Все равно кого. Мне требовалось вылечить свое «я» заместительной терапией.
– Лучше бы мне сесть между вами. Замерз, – улыбнулся я.
Бабочки переглянулись и рассмеялись.
– Садитесь, – пригласила брюнетка и протянула мне руку через стол. – Майра.
Я решил выбрать ее узкие, длинные глаза, перетянувшие широкие скулы влажной черной лентой. К чему тянуть резину? Мне нужно плацебо.
– Ваши глаза убивают, – серьезно сказал я, подсекая взглядом ее расширенные зрачки.
– Мощное пламя правит зрачками. Кто посмеет к рогам разящим приблизиться на мгновенье? Не обнажай, природа, свои мишени! – усмехнулась брюнетка, ее язык преднамеренно скользнул по влажным губам.
– Он не ищет женщин, – я невольно повел головой, отбрасывая в черный угол шквальный огонь ненавидящих глаз.
– Какая разница? – вдруг встрепенулся Кирилл. – Для чувств не существует пола.
– Да, – пришлось согласиться мне. Я не гомофоб, но все же антиподы не встраиваются в привычную мне картинку.
– Марат почитает женщину как вещество неопределенное, – улыбаясь, сказал Кирилл.
– Как же это? – Губки крашеной белянки беспомощно сложились знаком вопроса.
– Это комплимент, – засмеялся я. – Люблю разгадывать ребусы.
– Да? – Три пары женских глаз снова скрестились на мне с нескрываемым интересом. Я мог выбирать любую.
