– А как насчет респираторно-аффективных судорог? Ревела?
– Спала, – хмуро сказала я.
Черепкова чмокнула мне на прощание и засопела носом. Я не спала всю ночь. У двоих детей было ухудшение состояния, пришлось повозиться. Ледяной дождь лил не переставая. В такую погоду всем худо, детям тем более. Утром вернули Черепкову, так ничего и не обнаружив.
– Родимчик, – сомневаясь, сообщил Бурков.
– Угу, – мрачно ответила я, глядя на тихую маленькую мину.
Что с ней? Поиск верного диагноза схож с расследованием. Чаще оно удается. Я вздохнула, надеясь, что мне повезет.
Я осмотрела всех своих больных, числом тридцать два человека. Их больше, чем положено вести на ставку, и один тяжелее другого. Февраль – синоним гриппа. Освободилась в полтретьего и поехала домой. Погода в моей квартире была такая же, как и на улице. Я выругалась и пошла закрывать окно. За ним свинцовое небо, так низко, что его можно потрогать рукой. Тусклый, процеженный сквозь тучи свет, стена серой воды и промозглый холод. Я поежилась и закрыла окно. Шум дождя стал тише.
Не люблю переходов, не переношу ждать, мне нужна определенность. Оттого еле терплю весну и осень – они похожи на двери, которые открывают слишком долго. Я завернулась в плед с головой и засунула голову под подушку. Дождь зашуршал ее синтепоном, мерно, однообразно, уныло. Весна, похожая на позднюю осень, обещает долгое ожидание, убивая надежду на лето. Если приходится ждать, лучше спать. Анабиоз сокращает время пути; наверное, поэтому весной меня клонит в сон сильнее, чем в любое другое время года.
Меня разбудил телефонный звонок. Голос был незнаком.
– Добрый день, – сказал мужчина.
– Добрый, – ответила я вне себя от злости и порадовалась только тому, что догадалась положить трубку рядом с собой, иначе пришлось бы вставать.
– Это Марат.
Кто?! Осло-тюлень? Как он мог узнать номер моего телефона? Я точно помнила, что ему его не давала.
– Глинтвейн не забыли? – спросила меня телефонная трубка.
– Как вы… меня нашли?!
– Просто, – ответил он. – Вы мне так и не позвонили.
Тон его голоса был спокойным и ровным. Но мне вдруг стало неловко, как будто я обязана звонить каждому встречному.
– Я потеряла ваш телефон.
– Я думал, вы его не нашли.
«Лучше бы я так ответила», – с досадой подумала я. Меня внезапно выдернули из жаркого лета моего сна, и я не успела собраться. Мне нужно было сразу послать его подальше.
– Как вы узнали мой телефон? – жестко переспросила я.
– Просто. – Он был не оригинален.
