– Пойдем за мной, произнесла тень и повела Илью в терем через лабиринты коридоров и залов, лестниц и переходов и, в конце концов, остановилась перед дверью, у которой на страже стояли двое вооруженных воинов.
– Это свой, пропустите его, – проскрипел провожатый, и стража распахнула перед Ильей двери.
Илья зажмурился, яркий свет от множества свечей с непривычки на миг больно ударил по глазам. Привыкнув, Илья перекрестился перед Святыми Образами и в пояс поклонился присутствующим. За большим дубовым столом собралась не очень многочисленная публика людей знатных, представляющих собой всю правящую верхушку Москвы. Во главе стола сидел хозяин, Василий Иванович Шуйский. Знатность его рода, как старейшей отросли от ветви Святого Александра Невского, содействовала его уважению в обществе, также как и достоинство боярина, старого по летам и по службе. Сама наружность Шуйского была не очень привлекательна. Это был худой, приземистый, сгорбленный старичок, с большими подслеповатыми глазами, с длинным горбатым носом, большим ртом, морщинистым лицом и редкою бородою.
– А, Илья Просветов, заходи, присаживайся, рады тебя видеть с нами, – молвил он.
Илья сел на свободное место рядом с боярином Салтыковым и оглядел присутствующих. По правую руку от Шуйского сидел Казанский Митрополит Гермоген, приехавший на церемонию царского венчания, да так и оставшийся в Москве. По сути своего характера, Гермоген был ортодокс и фундаменталист, готовый ежеминутно креститься и распять всех на свете за иной порядок вбивания гвоздей в тело Христово. Он был злобен, некрасив, склонен к доносам и анонимкам и очень легковерен, впрочем, как и сам Шуйский. Гермоген легко поверил в наветы на Дмитрия, он проникся подозрением к нему и готов был насмерть загрызть всех врагов престола и Веры.
По левую руку от хозяина сидел не безызвестный нам боярин – князь Василий Голицын. Недовольный тем местом, которое он занимал при троне Дмитрия, оставшийся, как он считал в тени, авантюрист по натуре, князь Голицын готов был заново плести интриги и паутину заговора, лишь бы только хоть на немного приблизиться к своей заветной цели. В старой фамильной приязни с Шуйским были и московские торговые люди. Федор Конев, Захар Кучин, Андрей Мыльник и многие другие купцы тоже присутствовали за столом. Некоторые представители боярских и дворянских родов, а также люди служивые недовольные правлением Самозванца, собрались здесь для того, чтобы решить, как освободить Россию от засилья и спасти Святую Русь от насаждаемой поляками латинской Веры и спасти русский народ от католической мессы.
