— А тебе нравятся мужчины, которым хочется тебя защитить?
— Сама не знаю. Вообще-то вряд ли. Меня такие мужчины утомляют.
Дункан удивленно поднял брови.
На щеках Шарлотты вспыхнули два ярких пятнышка.
— Я не так выразилась! Я хотела сказать, что люблю делать то, что мне нравится, а поскольку то, что нравится мне, — это не то, что обычно нравится современным самостоятельным женщинам, мужчины думают, что я нуждаюсь в защите. — Шарлотта замолчала, удивленно взглянула на Дункана и добавила: — Не пойму, зачем я тебе все это рассказываю? Ведь единственное, в чем я, как и все остальные, нуждаюсь, — это в том, чтобы меня понимали. Ничего удивительного, что я все еще одна! Но меня совсем не тяготит одиночество.
Вспомнив, как тоскливо ей было, когда она заползала в постель с книжкой про Ниро Вольфа, она отвернулась, чтобы не смотреть на Дункана. Он был ужасно утомительным мужчиной, но вот защитить ее он как раз и не стремился. Он изводил ее почти целую неделю, пугал ночами, сегодня днем сказал, что ей нечего беспокоиться насчет загадочных шагов, которые она слышала прошлой ночью. По-настоящему заботливый мужчина проводил бы ее до дому и провел бы ночь рядом, вооружившись до зубов! Но все равно он ее утомляет… Она не может забыть его, не знает, когда он свалится ей на голову, волнуется из-за него.
— Ты, кстати, не сказал мне, зачем пришел, — заметила Шарлотта, по-прежнему стараясь не глядеть на него.
— Я ведь пригласил тебя поужинать, помнишь?
— Помню.
— Ты что, решила, что я передумал только из-за того, что ты разозлилась и ушла?
— Да, я разозлилась. Ты же теперь поверил, что я слышала ночью шаги.
— Дорогая, прости, мне ужасно жаль, что я сомневался в том, что ты говоришь правду.
Шарлотте нравилось, что он называет ее "дорогая", и она хотела ему об этом сказать, но за окном послышался шум подъехавшей машины. Она насторожилась, желая, чтобы это оказался вчерашний грабитель.
— Дункан…
Он поднял палец, показывая ей, чтобы она молчала.
В дверь постучали.
— Толливер! — крикнул мужской голос. — Откройте, черт вас дери!
— Кажется, это Питер Барнаби, — удивленно сказала Шарлотта.
— Да, — с досадой подтвердил Дункан.
Через две минуты репортер сидел в кресле эпохи королевы Анны со стаканом бурбона[9] в руке. Он узнал о том, что в Толливер-хаусе сработала сигнализация, увидел машину Дункана и теперь хотел знать, что случилось.
Дункан с беспечным видом сел напротив Барнаби и вытянул ноги.
— Если я решил поухаживать за женщиной, то какое до этого дело лучшему репортеру "Телеграммы"? — спросил он небрежно.
