***
Первое мое впечатление, что мы провалились в могилу, оказалось близким к истине. Во-первых, запах удушливого помещения, куда давно не поступал воздух. Был в этом запахе и привкус плесени, и разложения, пыли, путины, давно перекисших щей, тараканьих гнезд. А во-вторых, мы побоялись ночевать в этой комнате с дырой в потолке, опасаясь нападения собачьей своры. Поэтому от греха подальше, решили открыть дверь в соседнюю комнату. Оказалось это не так просто, поскольку дверь прижало сверху тяжестью прогнувшегося потолка. Но вот когда мы ее все же приоткрыли при помощи моего тесака и чьей-то матери. На нас дыхнуло непередаваемым запахом, который ни с чем нельзя перепутать, и невозможно забыть. Запахом старого трупа. Покойник висел посреди комнаты как новогодняя игрушка. Но нас совсем не радовал и праздничного настроения не создавал. Выглядел он как крыса, высушенная на солнце. Темно-коричневый, почти черный. Что и неудивительно, при такой жаре, да и в потемках все черным кажется. Когда Сивуч до него дотронулся, черепок отвалился и гулко запрыгал по полу, словно деревянный. А скелет, обтянутый кожей и какой-то ветошью рухнул и прогромыхал костями, поднимая пыль и распространяя запах старой гнили…Фу! Только веревка, свешивающаяся с потолочной балки прощально помахала рассыпавшимся останкам, раскачиваясь из стороны в сторону.
– На фиг ты его трогал! Вонь эту нюхать! – проворчал я Сивучу.
– А что?
Я не ответил. Загромыхал. Прыгая по комнате на одной ноге пнул что-то,судя по звуку пустую кастрюлю. Кухня значит, сразу в потемках и не разберешься. Все понятно. Посмотрел бедолага, что кастрюли пустые и вздернулся от тоски. Бывает. Сколько таких в городе находил, что взрыв пережили за железными дверями, а потом удавились на полотенчике в туалете, или вены вскрыли в ванне с водой. Те, которые в петлю залезли мне нравились больше…Они не так воняли, как другие в ванне. Лазил я по квартирам, через окна. Иногда полезные вещи находил. Разобъешь окно, если до тебя не разбили. И по запаху уже знаешь, дома хозяин или эвакуировался. Полные вагоны костей эвакуантов на вокзале видел. Так, что не известно кто поступил мудрее, или, по крайней мере, прожил дольше.
– Прибрал бы ты куда останки, – обратился я к полковнику, присматривая где тут можно пристроится на ночь. Если не с комфортом, то по крайней мере без риска выткнуть в темноте глаз напаровшись на какой-нибудь посторонний предмет, ввиде гвоздодера. И не говорите мне, бога ради, что гвоздодеру на кухне не место. Кухня, это последния линия обороны. Человек тут жил, и этот свой последний рубеж он защищал чем мог. Топоры, молотки, гвоздодеры, бензопилы, и прочий инструмент частенько находились рядом с покойниками. Изредка были охотничьи ружья, газовые пистолеты и пистолеты настоящие. Потому, что у кого оружие было, тот рано или поздно оказывался в банде. Сообща выживать проще.
