(7) Слова самого Квадригария из этой книги таковы: „После того как Сулла долгое время прикладывал усилия, [чтобы взять город], он вывел свои войска, для того чтобы поджечь одну из деревянных башен Архелая, которую тот выдвинул вперед. [Сулла] явился, подошел, подложил древесину, отогнал греков, поднес огонь. Поджечь ее пытались достаточно долго, но так и не смогли это сделать. Дело в том, что Архелай [приказал] обработать весь материал квасцами. Сулла подивился тому вместе с воинами, и после того как не смог поджечь [башню], отвел войска“. [583]
Глава 2
О том. что Платон в своем сочинении „О законах“ утверждал, что веселые призывы пить больше вина на пирушках не лишены пользы
(1) Некто с острова Крит, проводивший жизнь в Афинах, утверждал, что он философ — платоник, и сильно желал таковым казаться. (2) Был же он человеком никудышным, болтуном, хвастающимся собственными достижениями в греческом красноречии. Кроме того, из-за пристрастия к вину он напивался до того, что становился посмешищем. (3) На пирах молодых людей — каковые нам было привычно устраивать в Афинах в седьмой день месяца — он, едва трапеза подходила к концу и начинались приятные и полезные речи, попросив тогда тишины, чтобы его слушали, заводил речь, выражаясь многословно, пусто и бессвязно, побуждая всех к питию и заявляя, что делает это по предписанию Платона, [584] ибо Платон, по его словам, в книгах, названных им „О законах“, в изобилии возносил хвалу пьянству, считая его полезным для добропорядочных и доблестных мужей. Среди таких речей он [и сам] топил весь свой ум в большом количестве бокалов, выпиваемых один за другим, утверждая, [что вино] является своего рода стимулом и средством возбуждения (incitabulum) [585] для ума и доблести, раз вино наполняет разум и тело человека страстью.
(4) На деле же Платон в первой и второй книгах „О законах“ [586] вовсе не хвалил, как полагал этот бездельник, ту наиболее отвратительную разновидность пьянства, какая обыкновенно расстраивает и расслабляет умы людей. Однако он и не осуждал несколько более щедрого и любезного приглашения к винопитию, которое происходит с ведома неких, так сказать, распорядителей и предводителей пиров, остающихся трезвыми. (5) Ибо он полагал, что у умеренных и порядочных людей при возлияниях, благодаря расслаблению, восполняются и восстанавливаются душевные силы, необходимые для возобновления дел, совершаемых в трезвом состоянии, а [сами] они, приходя мало-помалу в лучшее расположение духа, с большей легкостью вновь берутся за труды. Кроме того, [он считал, что] если кто-то таит в себе дурные наклонности и страсти, прикрытые некоей достойной уважения стыдливостью, то все они проступают при раскрепощении, дарованном вином, не причиняя особой опасности, и легче поддаются исправлению и исцелению.
