(9) Каково же, — спросил Фаворин, — значение этого повторения и возобновления одного и того же под различными именами в случае с manubiae и praeda? Украшает ли оно, как обычно бывает, речь? Придает ли ей большую ритмичность и гармоничность? Неужели он преувеличивает ради того, чтобы усилить обвинения в преступлении? Так, в книге того же Марка Туллия, посвященной выбору обвинителя, одно и то же явление описано многими словами с силой и безжалостностью. „Если бы вся Сицилия говорила одним голосом, то сказала бы так: "Сколько золота, сколько серебра, сколько украшений было в моих городах, в моих жилищах, в моих храмах!". [426] Ведь сразу сказав про города в целом, он добавил "жилища и храмы, которые сами расположены в городах". (10) В этой же книге он еще раз [высказался] подобным образом: „Говорят, что Гай Веррес за три года разорил провинцию Сицилию, опустошил города сицилийцев, разграбил их дома и подверг расхищению их храмы“. [427] (11) Разве не кажется, что, когда он назвал провинцию Сицилию и, кроме того, добавил еще и города, то при этом имел в виду и дома, и храмы, которые упомянул позже? Также многочисленны и разнообразны у него следующие слова: разграбил (depopulatus esse), разорил (vastasse), опустошил (exinanisse), подверг расхищению (spoliasse). Разве они не имеют одно и то же значение? Естественно. Однако ввиду того, что они употреблены с ораторским благородством и с внушительным изобилием слов, то, хотя и значение у них одно и то же, и восходят они к одному понятию, создается впечатление, что их много, ибо они чаще поражают слух и душу.
(12) Такого рода украшение [речи] применял знаменитый Марк Катон, уже тогда считавшийся весьма древним автором, при формулировке одного обвинения с помощью множества суровых слов. Так, в той речи, которая называется „О десяти людях“, где Катон обвинил Терма [428] в одновременном убийстве десяти свободных граждан, он прибег к следующим словам, обозначающим одно и то же. Поскольку эти слова уже подобны сверкающим огням только-только восходящего латинского красноречия, мне приятно вспоминать (α̉πομνημονεύειν) [их]: „Ты стремишься скрыть свое нечестивое преступление еще худшим проступком; ты совершаешь убийства людей, ты устраиваешь столь ужасную резню; ты совершаешь десять убийств; ты убиваешь десять свободнорожденных, ты лишаешь жизни десять людей без рассмотрения дела, без суда, без приговора“. [429] (13) Тот же Марк Катон в начале речи, которую произнес в сенате в защиту родосцев, желая описать весьма благоприятные обстоятельства, употребил три слова с одинаковым значением. (14) Слова же эти таковы: „Я знаю, что у многих людей в обстоятельствах благоприятных, счастливых и удачных (in rebus secundis, atque prolixis, atque prosperis) поднимается дух, а также возрастают и усиливаются гордость и высокомерие“.
