— Мне бы также очень хотелось избавить вас и от моего общества, — серьезно прибавил он. — Однако в силу того, что в отношении вас я взял на себя определенные обязательства, мне все же придется иногда докучать вам своей компанией.
— А вы не слишком-то любезны, сударь, если полагаете, будто ваше общество мне претит.
— Конечно, вы вправе так говорить, мисс. В конце концов, чем я лучше этих пиратов?
Девушка взглянула на него ясными голубыми глазами: в ее взгляде читался немой укор.
— Откровенно говоря, сударь, мне бы очень не хотелось так думать.
— Зато майор Сэндз — кстати, вот и он — скажет, что это именно так.
Майор кашлянул, но не проронил ни слова. Он был несколько удивлен, что вместо него ответила мисс Присцилла:
— Майор Сэндз, как и я, испытывает к вам огромную благодарность, ведь вы были так добры к нам. Он прекрасно понимает, что было бы с нами, не вступись вы за нас вовремя. Прошу вас, поверьте мне, сударь.
Де Берни улыбнулся и склонил голову:
— Я вам верю. В самом деле, глядя на майора Сэндза, вряд ли можно усомниться в искренности его чувств.
Восприняв ироническое замечание француза как оскорбление, майор побагровел. Но де Берни, не обращая на него внимания, продолжал:
— Я пришел также сказать, что теперь вам больше нет надобности томиться в каюте. Можете спокойно выходить на палубу и дышать воздухом, когда вам заблагорассудится. Вам никто не помешает; но если кто-то все же дерзнет нарушить ваш покой, я поступлю с ним так, чтоб другим было неповадно. Для вас на корме уже приготовлен навес.
Мисс Присцилла поблагодарила его, и засим он удалился.
— Интересно, — проговорил майор, — чего добивается от меня этот пес своими насмешками?
— Наверное, ему хочется, чтоб вы были с ним немного учтивей, — заметила девушка.
— Учтивей? И я еще должен быть с ним учтивым?
Сделав над собой усилие, он подавил гнев и серьезным тоном произнес:
— Не кажется ли вам, Присцилла, что, даже несмотря на наше ужасное положение, нам следует держаться достойно? С какой стати я должен миндальничать с этим типом после всего, что он сделал?
— Разумеется. Особенно после того, как он спас вам жизнь. Ведь, по-вашему, это ерунда? Разве за это он достоин благодарности?
Майор развел руками:
— Это лишь одна сторона медали.
— А вам этого недостаточно? Неужели это благородство не заслуживает уважения?
Задетый за живое, майор чуть было снова не разозлился, однако, посчитав, что будет лучше проявить терпимость, он с грустью проговорил:
