А потом мне очень повезло, потому что я неожиданно придумал одну новую штуку, из-за того, что посмотрел на часы.
– Мы опоздали к Фрэнку и Элизабет, – воскликнул я, и Мэри тоже посмотрела на часы.
– Совершенно точно, – сказала она, – я и не знала, что уже так поздно.
А потом медленно, все еще держа в руке мой щиток, встала с кресла и сказала, что ей пора.
– Я думаю, тебе меня на сегодня хватит, – сказала она.
Это была правда, даже несмотря на то, что я бы хотел, чтобы она осталась подольше. Но я ей об этом ничего не сказал, а просто проводил до двери и постарался рассмеяться как следует, когда она сказала, что вернется завтра, чтобы закончить свою миссию.
– Пока, – сказала она, – пока я не почувствую, что у тебя этого нет. И она снова ткнула пальцем в мой живот.
Она сначала попала в одну из пуговиц на рубашке и проговорила с закрытыми глазами – притворяясь сильно взволнованной:
– Мне кажется, я кое-что чувствую, мистер Рейнеке. По-моему, это оно.
Потом она открыла глаза и улыбнулась мне. А после этого еще раз ткнула в меня пальцем, и тогда мой живот сделал очень странную вещь. Он как будто сам по себе весь отпрыгнул от ее пальца, я даже этому удивился.
– О господи, – сказала Мэри, – ты как будто моллюск, которого вытащили из раковины. – И больше не тыкала в меня пальцем, а просто смотрела мне в лицо. А я тоже смотрел на нее, и все стоял, и чувствовал что-то совершенно особенное.
– Наверное, я лучше пойду, – сказала Мэри, но стояла и смотрела на меня и дальше, как будто хотела чего-то еще.
Потом наконец-то она вернула мне щиток, а я остался, чтобы помахать ей, когда она будет идти по газонам. А когда она ушла, перед тем, как надеть щиток снова, я потыкал в живот своим пальцем.
Но от моего пальца он отпрыгивать не стал.
На следующий день самое первое, что я сделал, – после того, как немного поработал в саду, – я пошел поискать Элизабет или Фрэнка, просто чтобы сказать, как мне жаль, что я не пришел к ним в их комнатку.
Первым я нашел Фрэнка, как раз в этой комнатке. Он сидел, читал газету и пил что-то из чашки, а когда я открыл дверь и вошел, он увидел, что это я, и глянул на меня поверх газеты и широко улыбнулся.
– Доброе вам утро, мистер Рейнеке, – сказал он, сложил газету и положил ее себе на колени. И я улыбнулся ему в ответ.
– Я просто сказать, как мне жаль, что не помог вам вчера вечером, – сказал я, – но я был кое-чем занят.
Он не сильно расстроился. Сказал, что сам был немного занят, и попросил меня не беспокоиться. Но потом он очень странно подмигнул мне и сказал, что прекрасно меня понимает.
