– Тем лучше, – сказала она, – значит, я просто скажу им, что уже накормила тебя цыплятами и им следует только присматривать за тобой.
И остаток пути до дома мы старались идти с каменными лицами, а Мэри иногда поглядывала на мое лицо – не появились ли изменения.
Мы оба попадали от смеха, когда прошли сквозь вращающуюся дверь и зашли в узкий коридор. Сначала не выдержала Мэри, тут и мое серьезное лицо дрогнуло, и я тоже захохотал. Мой смех насмешил Мэри еще больше, и я сам тоже еще больше рассмешился, глядя на нее. В общем, когда мы почти дошли до них, Элизабет даже выглянула за дверь, чтобы посмотреть, что это там происходит, и когда нас увидела, она тоже рассмеялась.
– Заходите, – сказала она, – проходите, располагайтесь.
Мы зашли и стали вести себя чуть тише.
– Фрэнк немного мрачен сегодня, – сказала Элизабет, доставая стаканы для вина, – так что мне очень приятно увидеть наконец-то улыбающиеся лица.
И она поставила стакан передо мной, а другой протянула Мэри.
– Ну вот, – сказала она, после того как поставила бутылку обратно на полку и села перед своим стаканом.
– Так что же привело вас сюда, Мэри? – спросила она, а Мэри достала камеру из кармана и покраснела.
– Ну, в общем… – сказала Мэри, посмотрела на Элизабет и снова покраснела.
– Она накормила меня цыплятами, – сказал я, – и всю дорогу следила, не перекинусь ли я в лиса, пока дойду до вас. Теперь вот хочет, чтобы вы за мной последили.
Элизабет расхохоталась, и даже Фрэнк, который выглядел довольно несчастным, улыбнулся.
– Ну что же, ты можешь остаться еще и помочь нам приглядеть за ним, – сказала Элизабет Мэри. – Будет ужасно обидно пропустить все самое интересное, правда, Фрэнк?
И когда Фрэнк поднял глаза, я встал с кресла и подошел к нему, чтобы помочь ему разобраться с его лошадьми.
Когда я уселся рядом с Фрэнком, я знал, что он уже какое-то время работал над своим списком. Я мог это сказать по нескольким вещам. Во-первых, его короткая ручка, которую он брал всякий раз, когда был в месте, где делают ставки, была пожевана. И еще – буквы на странице, где было написано о лошадях и их номерах для ставок, они все начали стираться из-за того, что Фрэнк много раз водил по ним пальцем.
Но дело в том, что даже хотя все было уже в таком виде, когда я уселся, увидел, что его листок для ставок совсем пустой.
Он продолжал водить пальцем вверх и вниз по своему списку, а я изучал свой, но было очень просто понять, что он об этом совсем не думает. И он выглядел мрачно, как и сказала Элизабет. Так что я просто выбирал лошадей и дальше, потому что не знал, о чем ему говорить. И когда я написал их и передал листок Фрэнку, как обычно это делал, он даже не спросил меня в этот Раз о номерах, чтобы посчитать сумму. Он просто писал их и дальше на своем листке и водил пальцем вверх и вниз.
