Наконец, шестое — обнаруженный Боингом сквознячок из щели между камнями.
Без особой уверенности Маша добавила седьмой пункт: не вовремя появился этот пожарный. Или, наоборот, вовремя, если знал то, о чем сейчас догадалась она.
Хотя, с другой стороны, когда еще пожарным проверять школы? Конечно, в начале учебного года.
Глава IV
ЯКОРНАЯ СТОЯНКА ДЛЯ МОРСКОГО ВОЛКА
Дед сидел в саду под персиковым деревом. В зубах сигара чуть поменьше велосипедного насоса, ноги на столе, в траве, под рукой, — стакан чая со льдом. Если полжизни прожить в Америке, нахватаешься тамошних привычек.
— Хай, Муха, — он шутливо козырнул.
— К пустой голове руку не прикладывают, — буркнула Маша. — Мой генерал, ты хоть раз в жизни надевал форму?
— Надевал, когда курсантом был. И в академии придется надевать для солидности. А ты чего такая хмурая, двойку получила?
— Четверку. С Петькой пополам.
У Деда брови поползли на лоб.
— Правда?
— Это все Петька! Списал у меня и не признался. А Деревяныч видит, что у нас одна и та же ошибка...
— И расстрелял вас пред строем, — догадался Дед. — Не всегда справедливая мера, но дисциплину в войсках поднимает.
— Главное, двоек было полно, а в журнал он поставил только мне и Петьке, — пожаловалась Маша. — Наверное, «контру» будут переписывать.
— Ну и вы с Петькой перепишете.
— А толку? Среднее арифметическое между двойкой и и пятеркой — три с половиной. Чтобы по-настоящему исправить «пару» на пять, нужно восемь пятерок!
Дед неторопливо дотянулся до стакана в траве, поднял и отхлебнул. Ну и гадость — чай со льдом!
— Значит, получишь восемь пятерок. За глупости надо платить, — изрек Дед, как будто отдавал приказ.
— Это не моя глупость, — буркнула Маша.
— А я и не сказал, что платить надо только за свои глупости. Чаще как раз наоборот: один сглупил, а другие расплачиваются, и хорошо, если двойками, а не жизнями... Прости его, Муха, — добавил Дед. — Мы же скоро уедем в Москву. Зачем вам с Петькой отравлять друг другу последние дни?
— Дед, а ты уговорил маму? Переезжаем?
— Пока нет. Вот станут мне давать квартиру и спросят: на одного или на троих? А я спрошу ее. Уверяю тебя, она не сможет отказаться от квартиры в Москве.
— А как же наш дом? — спросила Маша.
— Дом придется продать.
Маше стало жалко их замечательного домика с покосившимся углом, с круглыми, как меховые шарики, мышками и котом Барсом. Кот жил здесь еще при старых хозяевах и останется при новых, и так же будет спать на их постелях, воровать молоко и получать за это тряпкой. А Маша уедет и уже никогда не проснется от шепота листьев в саду, не увидит на подоконнике истекающий соком персик, сорванный ночным ветром. А девочки? А Петька, в конце концов? Как же она бросит всех и поедет учиться в чужой школе, с чужими людьми?!
