Толпа все же собралась. Несколько человек бросили свои дела и пришли посмотреть, что происходит, когда услышали звук приближавшихся шаттлов. Увидев же марширующих солдат, они поразились до глубины души. Некоторые побежали, чтобы позвать друзей, другие начали обсуждать событие на месте. Один или два человека подхватили с земли камни и принялись швырять их в шаттлы, что заставило военных принять боевую стойку и нацелить пистолеты на алсиан. Камнепад постепенно прекратился, люди перешли на ругательства, и сенарцы, успокоившись, опустили оружие. Но до этого я встретил дипломата.
Первыми словами Роды Титус стали:
— А где остальные члены делегации?
Я только пожал плечами и улыбнулся. Помните? Тогда мы с Турьей еще наслаждались своим ригидистским раем. Я видел перед собой всего лишь аккуратную, невысокую приятную женщину средних лет. Женщины любого возраста завораживали меня, потому что были одного пола с любимой. Так что Рода Титус могла ожидать по-настоящему вежливый прием.
— Здесь только я.
— Меня зовут Рода Блосом Титус, — представилась она.
— Знаю, — сказал я, — кто еще мог прилететь на шаттле во главе армии захватчиков?
Женщина ощетинилась:
— Это моя почетная охрана. Они здесь, чтобы ограждать меня от посягательств со стороны ваших соплеменников.
Я снова пожал плечами.
— Вы Петя? — спросила женщина.
— Да.
— Ну, так почему же вы мне об этом не скажете? — Она немного сбавила официальный тон. — Довольно глупо стоять тут весь день.
— Мне не было нужды представляться, потому что вы и без того знаете, кто я такой. Но если вам неудобно здесь, пойдемте внутрь. Без сомнения, под открытым солнцем оставаться не следует, при нынешнем-то уровне радиации.
— Вы приготовили все необходимое? — Посланница снова горделиво выпрямилась.
— Что?
— Что?.. — возмутилась Рода Титус. — Что?! Как это — что?
Она не носила маски — несмотря на то, что мы находились на улице — из-за этого сенарского приспособления, только постоянно прикладывала к носу платок и щурилась от света, отражавшегося от озера. Я имею в виду, что выражение ее лица несложно было рассмотреть. Губы забавно искривились от удивления.
— Почему мы должны что-то готовить?
— Разве это не очевидно? — резко бросила она, снова теряя самообладание. — Чтобы мы смогли начать переговоры! Как же еще вы собираетесь принимать меня? Без угощения, напитков?
— Если хотите пить, — пожал я плечами, — то вас угостят, но специально мы ничего не готовили.
— Значит, мы будем договариваться на улице? На жаре, на радиации?
