— Помолчи, потерпи немного. Я сейчас выйду.
Мисс Гонзалес вернулась в гостиную, мурлыча под нос какую-то мелодию. Ее бокал был пуст. Она направилась к бару.
— Вы совсем не пьете! — воскликнула она, взглянув на мой бокал.
— Я пообедал, а мой желудок при всем желании вмещает только две кварты, — ответил я. — Кстати, я понимаю по-испански.
— Вы шокированы? — Ее глаза округлились.
— Меня не так-то легко шокировать.
— Но вы поняли, что я сказала. Мадре де диос! Мне так жаль.
— Представляю себе, — сказал я.
— Нет, правда, жаль, — вздохнула она. — Но с этим ничего не поделаешь, приходится принимать меня такой, какая я есть. Все мои друзья говорят мне, что я слишком откровенна. Я шокировала вас?
Она снова присела на ручку моего кресла.
— Нет. Но если мне захочется быть шокированным, я буду знать, куда надо отправиться.
Она поставила бокал и наклонилась ко мне.
— Но я живу не здесь, а в Шато Берси.
— Одна?
Она слегка хлопнула меня по кончику носа, а в следующий момент я обнаружил, что она уже сидит у меня на коленях и пытается укусить кончик моего языка.
— Вы страшно милый сукин сын, — промолвила она.
Ее губы были горячие, они обжигали, как сухой лед. Она пыталась языком раздвинуть мои зубы. Черные глаза ее были бездонны.
— Я так устала, — прошептала она, — так устала, так ужасно измучена.
Я почувствовал, что рука ее залезла во внутренний карман моего пиджака. Я оттолкнул ее, но она успела вытащить мой бумажник и с торжествующим смехом отскочила в сторону. Открыв его, она пробежала по отделениям быстрыми, как змейки, пальцами.
— Я очень рада, что вы нашли общий язык, — раздался холодный голос из-под арки.
В проходе стояла Мэвис Уэльд.
Ее волосы небрежно рассыпались по плечам, и она не сочла нужным наложить на лицо косметику. Она была в домашнем халатике, на ногах зеленые с серебром туфли. Глаза ничего не выражали, губы презрительно сжаты. Передо мной стояла та самая женщина, которую я видел в отеле «Ван-Найз», только тогда она была в темных очках.
Мисс Гонзалес метнула на нее взгляд, закрыла бумажник и перебросила его мне. Я поймал его и спрятал в карман. Долорес подошла к столу, взяла черную сумочку на длинном ремешке, перекинула ее через плечо и направилась к двери.
Мэвис Уэльд не шевельнулась и даже не взглянула на нее. Она уставилась на меня, но лицо ее было бесстрастно. Долорес Гонзалес открыла дверь, выглянула в коридор, потом закрыла ее и повернулась к нам:
— Его зовут Филип Марлоу. Славный, не так ли?
