— Повернитесь и заложите руки назад, — приказала она.
Голос, заглушённый полотенцем, был столь же безличен, как и темные очки. Я не пошевелился.
— Не думайте, что я шучу, — сказала женщина. — Даю вам три секунды.
— Не могли бы дать минуту? Мне доставляет удовольствие смотреть на вас.
Женщина угрожающе взмахнула пистолетом.
— Повернитесь, да поживей.
— Слушать вас тоже приятно.
— Хорошо, вы получите то, на что напрашиваетесь, — пригрозила она.
— Не забывайте, что вы леди, — напомнил я, поворачиваясь и закладывая руки за спину.
Дуло пистолета уткнулось мне в шею. Дыхание женщины начало щекотать мою кожу. От нее пахло приятными духами, некрепкими и нежными. Дуло убрали от моей шеи, а в следующее мгновение перед моими глазами вспыхнуло яркое белое пламя. Застонав, я упал на четвереньки и постарался побыстрее повернуться. Рука моя коснулась ноги в нейлоновом чулке, но соскользнула с нее, а жаль: на ощупь это была приятная нога. Второй удар по голове лишил меня удовольствия думать на эту тему. Я, хрипло вскрикнув, упал на пол. Дверь открылась, звякнул ключ, потом ее заперли с наружной стороны. Наступила тишина.
Я поднялся и зашел в ванную, где вытер голову мокрым полотенцем. По-моему, последний удар был нанесен мне каблуком туфли, а не рукояткой пистолета. Я постоял перед зеркалом, трогая ссадину и спрашивая себя, почему я не стал преследовать эту женщину. Так и не найдя ответа на этот вопрос, я заглянул в аптечку над раковиной. Коробка с тальком была раскрыта, порошок рассыпан, тюбик зубной пасты разрезан. Похоже, здесь что-то искали.
Вернувшись в коридорчик, я подергал ручку входной двери. Она была заперта снаружи. Я осмотрел замок: он был двойной, с внутренней и внешней скважинами, расположенными на разных уровнях. Женщина в темных очках, очевидно, плохо разбиралась в отельных замках. Я повернул ночную защелку, отпиравшую внешний замок, открыл дверь, выглянул в пустой коридор и снова затворил ее.
Затем я направился к человеку, лежавшему на кровати. За все это время он не пошевелился, вероятно, по какой-то серьезной причине.
Комната была освещена лучами заходящего солнца. Они падали на кровать, и я увидел серо-голубой блестящий предмет, торчавший из шеи лежащего мужчины. Это была рукоятка ножа для колки льда. Поза мужчины была спокойная, умиротворенная. На голове у него был парик. Когда я в последний раз разговаривал с ним, его звали Джордж У. Хикс, теперь это был доктор Д. У. Хамблтон. Инициалы те же самые, но теперь это не имело никакого значения: мне не придется больше разговаривать с ним. Крови не было — одно из достоинств умелой работы с ножом для колки льда.
