— Вы хотите сказать, что с Оррином что-то произошло? — испуганно спросила она.
— Не знаю. Но на вашем месте, зная характер вашего брата, я не стал бы дожидаться летнего отпуска, чтобы приехать сюда и навести справки. Мне непонятно, почему вы не обратились в полицию с ее мощной организацией для розыска пропавших, а пришли к частному сыщику. И мне непонятно, как ваша старая добрая матушка может день за днем сидеть в Манхэттене, штат Канзас, и спокойно штопать теплое белье священника. От Оррина нет писем, вообще нет никаких известий, а она только вздыхает и принимается за новую пару кальсон.
Девушка резко вскочила.
— Вы грязный, отвратительный тип! — в негодовании воскликнула она. — Не смейте так говорить. Мы с мамой волнуемся.
— Вы беспокоитесь о двадцати баксах, — сказал я. — А насчет Оррина я не знаю, и это меня не интересует. Возьмите ваши деньги, спрячьте их в свою переметную суму и забудьте о том, что мы с вами встречались. Завтра можете предложить эти деньги другому детективу.
Она сунула деньги в сумку и со злостью щелкнула замком.
— Я не прощу вам этого, — прошипела она сквозь зубы. — Так грубо со мной никто не разговаривал.
Я встал и вышел из-за стола.
— Не переживайте. Может быть, вам это еще понравится.
Я подошел к Орфамей и снял с нее очки. Она отступила на полшага, споткнулась, и я чисто инстинктивно обнял ее, чтобы она не упала. Широко раскрыв глаза, она уперлась руками в мою грудь и попыталась оттолкнуть меня. Я усмехнулся: с таким же успехом мог оттолкнуть меня котенок.
— Без очков ваши глаза выглядят совсем иначе, — заметил я.
Девушка склонила голову и слегка приоткрыла губы.
— Вы так себя ведете со всеми своими клиентками? — нежно произнесла она.
— Я просто не хотел, чтобы вы упали, — объяснил я.
Безвольно опустив руки, она откинулась на мою руку.
— Вы очень внимательны.
Она еще больше расслабилась в моих объятиях. Голова ее была запрокинута назад, веки опущены, подрагивая, а на губах появилась зовущая улыбка, которой ее наверняка никто не учил.
— Вы решили, что я сделала это нарочно? — проронила она.
— Что сделали?
— Оступилась.
Она обняла меня за шею и прижала к себе. Мне ничего другого не оставалось, как поцеловать ее. Сначала ее губы были неподатливые, потом уступили мне. Орфамей удобно устроилась в моих объятиях и удовлетворенно вздохнула.
— В Манхэттене, штат Канзас, вас арестовали бы за это, — сказала она.
— Меня бы арестовали за одно появление там, — уточнил я.
