Будьте здоровы. Желаю Вам всего, всего хорошего.
Искренно Вас уважающий А. Чехов.
22 сентября 1900 г.
На обороте:
Prague (Praha). Monsieur B. Proussik.
VI Place de Palacký 357. Австрия. Autriche.
Грюнбергу Ю. О., 24 сентября 1900>*
3153. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ
24 сентября 1900 г. Ялта.
24 сент. 1900.
Многоуважаемый Юлий Осипович!
Сегодня я послал III том>*, мною прочитанный. Думаю, что 26 листов достаточно, что книга достаточно толста, а сравнительно с двумя предыдущими томами даже велика. Назовите книгу так: «Очерки». Опять-таки повторяю>*, что давать каждому тому особенное название — это идея не из счастливых и что благодаря ей, этой идее, III том будет идти гораздо тише, чем I и II, а IV, мне кажется, и совсем не пойдет. Если бы все томы называть просто «Рассказами» и обозначать их I, II, III и т. д., то как бы это было хорошо и солидно.
Корректуры я прочитываю всякий раз внимательно, но типография Ваша часто остается к моим поправкам совершенно равнодушной, ошибки остаются неисправленными — и почему это так, понять не могу. Например, в рассказе «Мечты» не исправлены цифры>*, и таких ошибок не мало.
Я уеду за границу, но за неделю до отъезда напишу Вам, куда я поеду. Во всяком случае ялтинской почте будет известен мой заграничный адрес.
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов.
Чеховой Е. Я., 24 сентября 1900>*
3154. Е. Я. ЧЕХОВОЙ
24 сентября 1900 г. Ялта.
Милая мама, я жив и здоров, если не считать желудочного расстройства вследствие скоромной пищи. Завтра бабушка будет готовить для меня рыбу. Во всем доме, имеющем 2½ этажа, живу только я один в тишине и спокойствии. Арсений и бабушка благодушествуют.
Дождя все нет и нет. От нечего делать ловлю мышей и пускаю их на пустопорожнее место>* Мандражи. Передайте Ване с семейством и Маше мой поклон.
Желаю Вам всего хорошего и остаюсь преданным и всегда Вашим
А. Чехов.
14 сентября 1900.
На обороте:
Москва. Ее Высокоблагородию Евгении Яковлевне Чеховой.
Мл. Дмитровка, д. Шешкова, кв. 7.
Книппер О. Л., 27 сентября 1900>*
3155. О. Л. КНИППЕР
27 сентября 1900 г. Ялта.
27 сент. 1900.
Милюся моя Оля, славная моя актрисочка, почему этот тон, это жалобное, кисленькое настроение?>* Разве в самом деле я так уж виноват? Ну, прости, моя милая, хорошая, не сердись, я не так виноват, как подсказывает тебе твоя мнительность. До сих пор я не собрался в Москву, потому что был нездоров, других причин не было, уверяю тебя, милая, честным словом. Честное слово! Не веришь?
