— Морис Пачини, я ему позвоню.
Клэр отошла к висящему на стене местному телефону, позвонила на сестринский пост и попросила вызвать Пачини, затем вернулась к пациентке. Несмотря на улучшение сердечного ритма, выглядела Элис по-прежнему плохо, кожа была холодной, липкой, землистого оттенка. Клэр встретилась взглядом с Блейком, и тот мрачно покачал головой.
— Хорошо бы узнать, заведена ли на нее карточка.
— Муж говорит, что она не ходила к врачам, но я на всякий случай поручила проверить.
В это время вернулась Уитни.
— Я нашла карточку миссис Джексон, она наблюдалась у доктора Пачини, кажется, ее муж об этом не знал.
Блейк и Клэр переглянулись.
— Что вы ему сказали, Уитни? — встревоженно спросила Клэр.
— Ничего. Я спросила, не знает ли он, не ходила ли его жена в последнее время на прием к врачу. Мистер Джексон ответил, что нет. А после того, как я связалась с регистратурой и они нашли карточку, я с ним еще не разговаривала.
Клэр расслабилась.
— Хорошо, Уитни. Миссис Джексон еще не пришла в сознание, но ее муж может зайти на минутку, не так ли?
Она вопросительно посмотрела на Блейка. Тот кивнул.
— Я его приведу, — сказала Уитни.
Наступила тишина, нарушаемая лишь слабым шипением газа в кислородной маске, которую приложили к лицу миссис Джексон. Блейк и Клэр все еще смотрели друг на друга, и Клэр вдруг обнаружила, что не в силах отвести взгляд. Недавнее отчуждение в глазах Блейка исчезло, вместо него появилась такая незащищенность, ранимость, что Клэр была потрясена.
— Я сделал вам больно? — спросил Блейк.
Клэр все-таки отвела взгляд и тихо прошептала:
— Нет. — Она посмотрела на самописцы кардиографа и деловито заметила: — Линия не очень хорошая.
— Да, неважная. Послушаем, что скажет Пачини.
Но Пачини не успел прийти вовремя. Через несколько секунд, как Уитни вернулась с мистером Джексоном, у Элис произошел второй, еще более обширный инфаркт. Клэр стала отрывисто отдавать распоряжения. Уитни чуть ли не силой увела мужа больной в приемную. Были предприняты отчаянные попытки спасти больную, но ее сердце перестало биться, и, что бы врачи ни делали, самописцы выдавали прямую линию. Клэр в отчаянии посмотрела на Блейка.
— Это так несправедливо, ей всего тридцать семь!
Он вздохнул.
— Жизнь вообще несправедлива. По крайней мере, ее смерть была быстрой.
— Вы считаете, что это лучше, чем заранее знать о приближении смерти, приготовиться к ней?
— К смерти невозможно приготовиться. Смерть — это конец всему, это самое страшное, к ней нельзя привыкнуть.
