Закончилась и пора тренировок. Теперь следовало подумать о том, где провести настоящую охоту с ловчей птицей, если, конечно, Глешку можно было так назвать на столь раннем этапе. Радуясь тому, что лишенный пут сокол вернулся на руку, Дэйлмор все же понимал, насколько все зыбко и неопределенно в деле приручения дикого сокола. Это тебе не верный, исполнительный пес, готовый по приказу хозяина броситься в огонь и в воду. Здесь нельзя было строить никаких иллюзий насчет покладистости хищной птицы, и, вдобавок ко всему, Дэйлмор не располагал достаточным количеством подкормочного мяса чтобы закрепить положительные результаты свободных напусков. Но как бы там ни было, ему оставалось только надеяться и верить, ибо иного выбора не существовало.
Привязав к обножам тонкий ремень и усадив сокола на рукавицу, Дэйлмор остался на открытом пространстве месы, внимательно осматривая раскинувшееся над головой голубое небо. Остался здесь потому, что у него было слишком мало сил, чтобы ползти куда-то, например, к березняку, где в изобилии водились тетерева. Поразмыслив, он понял, что ему и на месте может повезти. Он не раз видел, как над месой пролетали стаи гусей и уток, проносились кулики и дрозды, Надо было только набраться терпения и ждать.
Его глаза отыскивали в вышине воронов, мудрых долгожителей неба летевших вдаль прямыми маршрутами. Чаще в поле зрения попадали медленно кружащие над землей коршуны. Их четкие силуэты с почти полутораметровым размахом острых крыльев быстро превращались в некое подобие снаряда, когда хищники падали вниз за добычей. Дэйлмор с удивлением подметил такую деталь: у пары коршунов из восемнадцати бросков к земле лишь две попытки увенчались успехом. В остальных случаях хищники-неудачники не солоно хлебавши вновь набирали высоту для продолжения охоты.
Три раза он с интересом наблюдал, как речной ястреб, или скопа, сломя голову бросался к поверхности мелководного ручья, чтобы в следующее мгновение подняться вверх с блестящей на солнце рыбиной. Этому хищнику удача сопутствовала дважды. Не оставила она скопу и в третий раз, но. результатами ее последнего успешного броска воспользовался более сильный представитель крылатого племени — белоголовый орел. Он налетел неожиданно, и обезумевшей от страха скопе ничего не оставалось делать, как разжать свои неимоверно кривые и острые когти и расстаться с добычей. Белоголовый красавец-орел спокойно подхватил падающую к земле рыбу, направившись с ней к ближнему западному кряжу, где, наверное, располагалось его гнездо.
