— Что беспокоит моего друга? — спросил Хинакага Нто. Он сидел у очага, готовя завтрак.
Дэйлмор долго смотрел в дымовое отверстие, заложив руки за голову. Потом сказал с печалью в голосе:
— Ты помнишь светловолосую девушку в салуне Кинли?
— Да, очень красивая белая девушка.
— Я люблю ее.
— Так в чем же дело?.. Ты вернешься в город и сделаешь ее своей скво.
Улыбка Дэйлмора после слов простодушного индейца больше походила на гримасу.
— Как может мертвец завести себе скво, Хинакага?.. Тот белый негодяй, который оставил меня в Черных Холмах, наверное, уже всем раструбил о моей смерти… И ему тоже нравится эта девушка.
— Убей его, Тэ-ви-то! Он должен умереть. А светловолосая, может быть, и поверит ему, но ты вернешься прежде, чем она перестанет печалиться по тебе. — Индеец на мгновение умолк и добавил тихо:
— Если, конечно, она хотела быть твоей скво.
Тяжело вздохнув, Дэйлмор через секунду присел на лежанку со сжатыми кулаками.
— В любом случае он мне заплатит за все! Я жажду встречи с ним никак не меньше, чем с Леонорой. — Сердитое выражение его лица смягчилось, едва он произнес вслух имя любимой девушки. — О, Леонора!.. Кажется, она хотела стать моей скво… Ну, да хватит об этом! — Он энергично взмахнул рукой. — Переживаниями сыт не будешь.
Покончив с завтраком, Дэйлмор самолично ощипал одну из подбитых индейцем куропаток, разрезал ее на части и уложил в кожаный мешочек, кроме одного небольшого кусочка. Этого кусочка должно было хватить для того, чтобы у сокола разыгрался здоровый аппетит. С постоянным чувством голода, говорил индеец, хищник смелее будет возвращаться на руку за очередной подкормкой. Когда сокол расправился с предложенным мясом, Хинакага Нто натянул на правую руку рукавицу, к которой были привязаны ремни, и, усадив его на нее, вышел наружу. Дэйлмор выбрался следом.
Утреннее майское солнце уже жарило так, что им пришлось поменять место тренировки. Благодатную тень они нашли за палаткой на маленькой опушке, окаймленной елями и соснами.
Сначала с соколом занимался индеец. И весьма успешно. Затем, когда в кожаной сумке осталось полтушки, за дело взялся сержант. Сидя на земле с рукавицей на правой руке, он раз за разом отпускал сокола, и тот также признал в нем хозяина, смело возвращаясь на место за подкормкой, пока не склевал ее до последнего кусочка.
— Уоште! — радовался индеец. — Хорошо! Сейчас скормим Глешке последнюю куропатку, и я пойду на охоту. А завтра из крыльев и хвоста куропатки смастерим летающую на ремне приманку. Пора уже Глешке показать, на что он способен в воздухе.
